Статистика в современной России является и предметом глубоких подозрений («все статистики врут») и глубочайшего непонимания. В качестве курьеза: когда в конце 1990-х годов меня представляли ученому совету одного из крупнейших вузов Новосибирска как нового сотрудника ректор, доктор физико-математических наук охарактеризовал меня как известного статиста. Легко найти конкретных виноватых в обоих явлениях. Но плодотворнее, мне кажется, попытаться найти ответ в истории отечественной статистики, ее отличии от статистики развитых стран мира. Этому поможет рецензируемая книга.
В отличие от ранее издававшихся в России. СССР и РФ книг по истории статистики она рассматривает историю статистики во все периоды российской истории. Это не только удобно, но и очень поучительно: история представляется при всех различиях отдельных этапов как единый процесс. Появляется возможность выявить общие характеристики не только истории статистики,но и.сквозь призму статистики, историю самой России. При этом я исхожу из того, что статистика является важнейшим индикатором зрелости, цивилизованности общества и государства.
Потребность в объективной количественной оценке состояния страны. чем и занимается статистика, возникает у более или менее развитых в экономическом, политическом и культурном отношении государств и обществ. Совершенно закономерно, что хозяйственный учет как первичная форма статистики возник первоначально в самых передовых для своего времени государствах (Древняя Греция, Древний Рим, Двуречье, Иудея, Древний Китае) (1).
В раннем Средневековье уникальное статистическое исследование (Книга страшного суда) (2) было осуществлено в Англии, впоследствии ставшей мировым лидером в экономике и политике. В 17веке статистическая наука появилась в передовых странах Европы, прежде всего Англии (3). Не будет преувеличением сказать, что какова страна, такова у нее статистика и наоборот: какова статистика, такова и страна. C этой точки зрения я и проанализирую книгу. Она содержательно, естественно, делится на три части: досоветская, cоветская и постсоветcкая статистика, В таком порядке я их и рассмотрю. Оговорюсь: буду рассматривать только государственную статистику. Вопреки названию в книге рассматривается и ведомственная статистика и статистика, проводимая общественными организациями. Это обогащает, конечно. историю статистики, но это все же выходит за рамки статьи.
1, Досоветская статистика
Я приступаю к этой главе с известной робостью, так как проблемами дореволюционной экономики и общества занимался от случая к случаю, тем более дореволюционной статистики. Здесь мне придется преимущественно в фактической части доверится авторам, интерпретируя приводимые ими факты с учетом мировой истории статистики и собственного разумения.
1.1 Дореформенная статистика
Хотя первые шаги практической статистики в России были сделаны в 18 веке (4) авторы начинают история дореволюционной государственной статистики с образования в России в 1802 году министерств, которым по Высочайшему указу от 8 сентября 1802 года было вменено регулярно представлять отчет о деятельности подведомственной им сферы (5). Здесь они справедливо отмечают, что это событие может рассматриваться лишь в качестве важной предпосылки возникновения государственной статистики, так как сама эта деятельность еще не отделилась от других структур государственного управления, да и не могла реализоваться в полной мере ввиду отсутствия статической культуры, потребности в статистических данных, отсутствия готовых к использованию методик, а также специально обученных людей, способных производить статистическую работу (6). Вот во всем перечисленном и выражалась политическая, культурная и экономическая отсталость России от передовых западных стран, Дальнейшая история государственной статистики России это и есть история размеров и темпов изживания этих слабостей.
Первый статистический блин вышел комом. Как отмечают авторы., министерская и губернская статистика до 1811 года была настолько недостоверной (7), что о ней и говорить приходится с большой натяжкой. Важнейшей причиной было отсутствие руководящего статистического ведомства. Им в 1811 году стало статистическое отделение Министерства полиции (с 1819 года МВД), который стал первым статистическим органом. Но и он было очень, мягко говоря, скромным. Достаточно сказать, что оно размещалось в одной комнате (!) в здании Министерства полиции. У него было только одно достоинство:его возглавлял в течение 23 лет крупный, хотя и не оригинальный., статистик К.Ф.Герман. Уроженец Данцига он поучил статистическое образование в знаменитом уже тогда Геттингенском Университете, а в 1796 году переехал в Россию, где с 1806 года в возрасте 39 лет был избран профессором экономики и статистики Петербургского педагогического института, а затем Петербургского Университета. Оценила роль статистики и Российская академия наук, избрав его с начала экстраординарным членом, в 1835 году и ординарным академиком. Он выпустил несколько учебников по статистике и даже три года (1806-1808 годы) издавал статистический журнал (8) (подозреваю, прекративший существование по причине отсутствия спроса). В первом российском учебнике статистики Герман мудро писал, что «статистик есть публичный провозвестник и доброго и худого и контролер правительства» (9).
С таким выдающимся начальником государственная статистика должна была, казалось, расцвести. Но далеко не все от него зависело. О минимальных возможностях Германа говорит тот факт, что в его подчинении по части непосредственно статистики было лишь 4 (!) человека (10). Не горело желание российское правительство и информировать своих граждан, тем более заграницу о положении в стране. С начала 20-х годов и вплоть до середины 50-х годов XIX века прекратилась публикация статистических сборников (11). Неоднократно в 1820-1830-е годы вносились предложении о ликвидации статистического отделения (12) и лишь по случайности уцелело, находясь до 1834 года в «беcправном положении» (13). И с этим Герман ничего не мог сделать. Статистика определенно властям мешала. Им не нужны были «контролеры правительства».
Тем не менее, жизнь все-таки требовало развития статистики в России, Определенный положительный шаг был сделан в 1834 году. Тогда было реорганизовано статистическое отделение МВД и созданы статистические органы в губерниях. Затем сложившаяся система была модифицирована в 1852 году. Авторы подробно с использованием многочисленных архивных данных рассказывают об этих преобразованиях и их результатах. Они оказались крайне скромными, если не сказать ничтожными. Высоко оценивая усилия авторов по исследованию этой , видимо, малоизвестной страницы истории государственной статистики можно усомниться в целесообразности столь пространного ее изложения в ущерб,скажем, более содержательной истории советской и постсоветской статистики.
Размышления о довольно печальной истории российской государственной статистики до конца 1850-х годов приходится посочувствовать таким достойным ученым, как Г.Ф. Герман и В.К. Арсеньев, которые ее возглавляли около 40 лет. Они пережили, скорее всего, много горьких тысяч часов. Хуже того:своими заслужено громкими именами они прикрывали враждебность власти к статистике (14). Не достойнее ли было отказаться от такой малопродуктивной миссии, даже ценой отказа от довольно приличного заработка? Чисто научная работа была бы, скорее всего, для них гораздо радостнее.
Закончу анализ книги в части истории дореформенной статистики банальным утверждением (возможно в мировой практике есть исключения), что авторитарная и анти модернистская, какой была российская власть в конце правления Александра I и при Николае I враждебна статистике.
Отдельно в книге рассматривается ведомственная статистика. Они ее отделяют от государственной в силу. как я их понял, отсутствия ее координации и методологического руководства Статистическим комитетом МВД. Тем не менее, в содержательном плане она была чрезвычайно обширна, хотя и плохо организована и (за исключением статистики внешней торговли) мало качественна. Все же желательно было ее рассмотреть более подробно.
2.2. Послереформенная статистика
В то время как плачевное состояние дореформенной статистики не вызывает сомнения ни у кого из исследователей этого вопроса, в отношении после реформенной статистики вообще и государственной,в частности, существуют серьезные разногласия. Этот вопрос совсем недавно стал предметом широкой дискуссии в апрельском номере журнала Slavic Review за 2017 год. Возмутителем спокойствия стал серьезный исследователь дореволюционной российской экономики французский экономист Станциани (Stanziani) (15).Его статья вызывала оживленную дискуссию. Cтанциани призывает оспорить ряд оценок дореволюционной российской экономики, поскольку они не критически опираются на данные дореволюционной статистики. Преимущественно, он оспаривает данные земской статистики (традиционно считавшейся лучшей), но косвенно оспаривает и другие оценки. Он упрекает многих земских статистиков в политической ангажированности и недостаточной статистической грамотности. Не берусь судить насколько он прав. Но вопрос заслуживает внимания. Авторы книги, кстати, высоко оценивая земскую статистику, видят и ее серьезные недостатки. Тем больше их должно было быть в государственной.
Рассказ в книге о послереформенной государственной статистике говорит о несомненном прогрессе по сравнению с дореформенным периодом. Намного расширился круг изучаемых вопросов. Статистика стала открытой: публикация разного рода статистических справочников стала нормой. Усилилась координирующая роль Центрального статистического комитета по отношению к губернской и ведомственной статистике. Российская статистика стала частью мировой: практические и научные работники начали принимать участие в работе международных статистических организаций. Росла достоверность статистики. Усилились демократические начала в деятельности статистических организаций в центре и на местах. В этом вопросе и нынешней России не грех поучиться. Сравнение состава Статистического совета МВД с научно-методологическим Советом Росстата говорит в пользу первого: в нем преобладают внешние участники- практические работники ведомств и авторитетные научные работники. Несколько выросло количество статистиков и ассигнования на содержание статистической службы в центре и на местах.
Но если сравнивать ее с состоянием статистики развитых стран отставание все еще окажется огромным. Жаль, что авторы такой анализ не проделали,
Начну с,пожалуй, главной части статистической деятельности- статистики населения. Она очень долго ограничивалась крайне несовершенными и малоинформативными ревизиями. В то же время в мире население все больше изучалось с помощью гораздо более достоверных и информативных одномоментных переписей.Но они требовали и больших расходов на их проведение и большей статистической культуры и культуры населения. Не удивительно, что наблюдался значительный параллелизм в проведение переписей и успехов в экономическом и культурном развитии. Приведу хронологию первых переписей населения: 1790 г. ‒ США; 1800 г. ‒ Швеция; 1801 г. ‒ Великобритания, Дания, Норвегия, Франция; 1818 г. ‒ Австрия; 1837 г. ‒ Швейцария; 1841 г. ‒ Португалия; 1846 г. ‒ Бельгия; 1851 г. ‒ Канада; 1857 г. ‒ Испания; 1861 г. ‒ Италия; 1872 г. ‒ Япония (16). В России она была проведена только в 1897 году. Отставание огромное. Даже от Португалии. Испании и Японии. Несколько утешает то, что в Латинской Америки в XIX веке переписи вообще не проводилось.
Менее известно относительное состояние статистики физического капитала. И здесь отставание России было огромным. Эти расчеты для всей экономики долгое время производились отдельными учеными. Как и следовало ожидать, первыми такие расчеты произвели английские экономисты еще в конце 17 века. К 1914 году эти расчеты были произведены в 14 странах мира. России среди них не оказалось (17). Вывод очевиден: Россия отставала очень сильно.
В последнем периоде существования царской статистики помимо переписи населения было ЦСК проведено еще несколько переписей, существенно, несмотря на серьезные недостатки. улучшивших понимание российской экономики. Речь идет о проведенных в 1900 и 1908 годах переписи промышленности и сельскохозяйственной переписи 1916 года (18). Но эти переписи были проведены с огромным опозданием по сравнению с передовыми странами мира. В США,например, первая промышленная перепись (ценз) была проведена в 1850 году и до 1900 года проводилась раз в 10 лет, с 1900 по 1920 раз в 5 лет. Проведение второй переписи населения было намечено лишь на 1915 год, то есть спустя 17 лет после первой вместо обычного для развитых стран интервала в 10 лет.
Остановлюсь на непосредственных причинах этого отставания в данный период. Прежде всего, царизм по-прежнему недооценивал значение статистики. Начну с наиболее очевидного. Численность статистического ведомства оставалась ничтожной. Даже в 1917 году штат ЦСК составлял лишь 23 человека, а за вычетом канцелярских работников и вычислителей ‒ 17 (19). Ничтожны были и ассигнования на содержание статистической службы: в начале 1890-х годов почти в 5 раз меньше, чем в Германии (20) при минимальном превышении ВНП Германии -26, 4 против 21,3 миллиардов долларов в ценах 1960 года (21). Удручал подбор руководителей статистического комитета: первым профессионалом был Золотарев, возглавивший его в 1904 году (П. Семенов-Тяньшанский был все-таки прежде всего географом). Также удручало нахождение статистической службы в подчинении МВД, в то время как во многих развитых странах она в это время подчинялось непосредственно правительству или приобрело самостоятельность (22), что повышало ее престиж и значимость. Лишь П. Столыпин в 1908 году ссылаясь на огромные дефекты российской статистики предложил подчинить статистическую службу непосредственно Совету Министров, создав Главное статистическое управление, Соответствующий законопроект 1 декабря 1910 года был одобрен Государственной Думой, но отклонен Государственным Советом (23). Пришлось дожидаться Октябрьской революции.
Крайне слабым было состояние низового звена статистики в уездах. Ее вели «по большей части низшие чины полиции и волостные старшины и писари» (24). А где было набрать профессионалов? В России долгое время не было ни высшего, ни даже среднего статистического образования. Лишь в 1904 были созданы статистические курсы МВД, по срокам обучения на уровне техникума. Но по кругу изучаемых. предметов и составу преподавателей,были довольно сильными (25).
Низкому уровню российской статистики соответствовало крайне низкая экономическая культура населения, Об этом красноречиво говорят приводимые в книге данные о тиражах статистических публикаций и их реализации. «В 1894 году ЦСК вынужден был распродать на вес 15612 экземпляров изданий комитета за период 1860-1880-х годов (около 500 пудов,по цене 50 копеек за пуд). С 1884 года тиражи изданий были существенно сокращены: в конце 1890-х годов вместо 1-1,5 тысяч экземпляров печаталось не более 400-600» (26). И это для страны с населением в то время около 150 миллионов человек и десятков больших библиотек и вузов.
Из приводимых в книге фактов и высказываний крупных российских государственных деятелей и ученых- статистикой, состояния статистики физического и человеческого капитала следует непреложный вывод о низком уровне российской государственной статистики к моменту октябрьской революции. Она была, видимо, на уровне развивающейся страны, пусть и ее верхнего для того времени сегмента. Но как раз такой и была тогдашняя Роcсия. Такова сквозь призму статистика и была Россия «которую мы потеряли» в 1917 году. Лучше обстояло дело со статистикой общественных организаций (прежде всего, земств). Не следует ли отсюда, что «статистика слишком серьезное дело, чтобы оставлять ее российскому государству»?
Первая мировая война наряду со многими другими военными и экономическими недоработками и провалами выявило и неспособность государственной статистики обеспечивать информацией нужды обороны страны (27). Это подтолкнуло («гром не грянет- мужик не перекреститься) давно назревшее обсуждение вопроса о повышение статуса и значимости государственной статистической службы. К этому склонился уже и Государственный Совет в апреле 1916 года, а ЦСК в августе 1916 года направил в Статистический Совет обширный план по созданию Главного управления Статистики при Совете Министров с почти трехкратным увеличением штатов центральных и местных органов статистики (28). Но решение об этом так и не приняло ни царское, ни Временное правительство.
2. Советская статистика
2.1 Возникновение и деятельность в период «Военного коммунизма»
Большевики в отличие от аристократов, правящих Россией до революции, очень уважали экономику и умели пользоваться статистикой. Их вождь В.И. Ленин пользовался ей охотно и умело. Самое главное: для планового управления экономика качественная статистика жизненно необходима: как составлять план и контролировать его выполнение, не имея качественной статистики? Исходя из этого можно было ожидать, что теперь статистика расцветет. Все оказалось гораздо сложнее и печальнее.
Советское правительство задумало коренную реорганизацию статистических органов и их функций в соответствии с задачами советского государства. Первые изменения в статистике явились побочным результатом политических изменений, Ликвидация земств привело к ликвидации обширного сектора земской статистики. Возникшие на их место местные органы советской власти имели другие задачи и приоритеты, Как минимум, часть функций земской статистики должно было принять государство,. Но главное состояло в общем отношении государства к статистике.
Советское государство осуществила многолетнюю мечту российских статистиков о формировании единой мощной и авторитетной статистической службы. При этом оно опиралось на инициативу самих статистиков. По видимому, статистика была в этот период укрепления большевистской диктатуры единственным участком государственного строительства, где сохранялись демократические процедуры, Начну с того, что основные черты характера статистической службы и выборы ее руководства осуществлялись съездами статистиков (они регулярно проводились до 1926 года) без осязаемого влияния государственной власти. Законодательная власть сохранялась за Статистическим Советом.
Первым главой ЦСУ РСФСР был избран и утвержден СНК РСФСР подавляющим числом голосов долголетний ответственный работник земской статистической службы Петр Иванович Попов. Что еще удивительнее: он в момент избрания был беспартийным и оставался им до конца 1924 года. Беспартийными были и все члены коллегии ЦСУ. Основу кадров ЦСУ составляли наиболее авторитетные в России в тот период земские статистики. В этом был и известный, на мой взгляд, минус. В своей профессиональной деятельности они все же занимались довольно узким кругом статистических задач. По своим политическим взглядам они были преимущественно эсеры и меньшевики. Но были и кадеты (например, глава Статистического Совета известный статистик Н.А. Каблуков). Даже в в 1924 году в центральном аппарате ЦСУ СССР на 684 сотрудников (в десятки раз больше, чем в ЦСК) приходилось лишь три члена партии на рядовых технических должностях (29). Оценивая характер созданного ЦСУ исследователи истории советской статистики Ален Блюм и Мартина Меспул оценивают его так: «статистики организовали его в соответствии с моделью статистических служб европейских служб конца 19 века» (30).
Авторы положительно оценивая процесс формирования ЦСУ не дают объяснения такого необычно либерального подхода советской власти к новому учреждению. Думаю, что помимо большого уважения власти к статистике большую роль сыграли еще один фактор: у большевиков просто не было своих статистиков. Приходилось терпеть чужих. Но принимая во внимание характер советской власти эта идиллия не могла продолжаться бесконечно.
Авторы высоко оценивают деятельность ЦСУ в период военного коммунизма и гражданской войны. Речь идет о проведенных ЦСУ в этот период переписях:промышленно-профессиональной 1918 года, переписи населения 1920 года, сельскохозяйственная перепись и перепись (учет) промышленности 1920 года (31), Проводились и выборочные исследования: десяти процентное исследование крестьянских хозяйств при одновременном сплошном учете всех совхозов и колхозов. В том же году по 26 губерниям были получены данные о числе крестьянских хозяйств, числе жителей, поголовье лошадей, крупного рогатого скота, посевных площадей. В 1918-1919 годы организовано обследование питания городского и сельского населения и ряд других работ (32). При оценке этой деятельности необходимо иметь в виду огромные трудности их проведения в условиях гражданской войны и острейшей нехватки всех ресурсов у ЦСУ, С этой точки зрения их следует признать крупнейшими достижения новой статистической службы и его руководства, Ни на что подобное ЦСК России был не способен.
Вместе с тем, общее состояние статистики в этот период было не по вине ЦСУ крайне неудовлетворительным. Напрасно, мне кажется, авторы не отмечают этого обстоятельства. Приведу оценку крупнейшего руководителя советской экономики того периода и очень квалифицированного экономиста Л.Н. Крицмана:»Данные статистики эпохи гражданской войны крайне недостоверны. Объективными причинами этой недостоверности являются хозяйственная разруха, неустойчивость общественных отношений и заинтересованность населения в извращении сообщаемых сведений. Но есть и субъективная- небрежность, чтобы не сказать больше, тех, кто эти данные впервые пускает в оборот» (33).В качестве показательного можно привести данные о численности населения тамбовской губернии в 1918 году, определенные различными отделами губпродкома:от 3,5 до 4.1 миллионов человек (34). Еще более вопиющие факты приводит заведующим отделом главлекскома И, Рапопорт по состоянию деревообрабатывающей статистики.Так, к лету 1920 года в этой отрасли по одним данным число рабочих в этой отрасли составляло 44 тысячи, по другим 120 тысяч (35). Многие сведения просто высасывались из пальца (36). Местные органы тоже «старались»: Владимирский гублеском в 1920 году давал сведения о заводах. сгоревших в 1916 году (37).
2.2. Статистика в период нэпа
Период нэпа явился звездным часом российской статистики. Ни до, ни после у нее не было такого большого количества достижений. Нередко она даже опережала статистику передовых капиталистических стран. Она пользовалась заслуженным мировым признанием, В этих успехах велика была роль ЦСУ СССР. Авторы высоко оценивают наиболее крупные достижения ЦСУ РСФСР (а с образованием СССР в 1922 году-СССР) в этот период:) (в порядке важности: образцовая Всесоюзная перепись населения 1926 года, пионерный, намного опередивший другие страны Баланс народного хозяйства СССР 1923./1924 год, ежегодные хлебофуражные балансы, городская перепись 1923 года, обследование мелкой и кустарно-ремесленной промышленности 1925 года, cистематические бюджетные обследования населения, образцовая для того времени статистика цен, организация статистики транспорта (38), В этот период для нужд управления преимущественно силами хозяйственных наркоматов была налажена текущая статистика экономики, отсутствовавшая в развитых странах. Появление ведомственной текущей статистики дало основание авторам утверждать, что идея «централизованной независимой государственной статистики терпела крах» (39).Можно и так сказать. Но по силам ли было тогдашнему ЦСУ ее организовать ? Или авторы считают, что без нее вообще можно было тогда обойтись?
Большим достижение являлся регулярная публикация статистических данных. Речь идет о статистических ежегодниках и текущей экономической статистики, публикации результатов переписей и обследований. Важно то, что эти данные в подавляющем большинстве характеризовались максимально возможной достоверностью, не уступавшей (а иногда и превосходившей) достоверность статистики западных стран.
Для улучшения качества статистики в 1926 году был создан институт экспериментальной статистики и статистической методологии во главе с крупным статистиком В.М, Обуховым (40).
Чем объясняются эти выдающиеся успехи советской статистики в период нэпа помимо профессионализма работников ЦСУ СССР? Четырьмя главными факторами: уважением Ленина к статистике, переходом к рыночной экономике, успехами в экономике, либерализацией политического режима после гражданской войны, О первом уже говорилось, но после смерти Ленина его значимость постепенно должна была уменьшиться. Переход к рыночной экономике вынуждал предприятия для руководства своей деятельностью налаживать учет и относительно достоверную статистику. Успехи в экономике в период нэпа позволяли власти мириться с достоверной статистикой. Политическая либерализация позволяла сохранить относительно независимую статистическую службу.
По мере ужесточения политического и экономического режима в отсутствии Ленина над статистической службой почти неизбежно должны были сгуститься тучи.
Не следует деятельность статистических служб в период нэпа считать безоблачной и лишенной серьезных недостатков и противоречий. И об этом говорится в книге. Хотелось бы, чтобы говорилось более подробно. Размер книги вынуждал авторов к экономии. Не знаю. ограничивал ли этот размер издатель. Но есть в конце концов и специальное издательство «Финансы и статистика». Вызывает сожаление, что авторы, в отличие от изложения досоветской истории статистики, почти не прибегают к архивам ЦСУ и смежных государственных структур. Это очень серьезно обедняет их анализ истории советской статистики.
Значительная часть противоречий статистики периода нэпа все же в книге упоминается. Видно, что о ней много спорили и часто упрекали. Даже Ленин, благожелательно относившийся и ЦСУ и к Попову. неоднократно упрекал ЦСУ в «академизме» и наставал на более тесной связи и координации деятельности ЦСУ с Госпланом (41). Непрерывно, чуть ли не с момента создания шли споры о принадлежности текущей промышленной статистики: ЦСУ или ведомствам (42). В конце концов, уже в начале 1920-х годов она отошла к ведомствам. Сущность и причина споров, как мне кажется, состоит в том, что ЦСУ ориентировалось на европейские статистические учреждения и рассматривал себя как научный орган, В то же время социально-экономическая действительность была совершенно другой даже в условиях нэпа.
Но даже в сфере переписей и выборочных обследований критика ЦСУ была почти непрерывной. Причем высказывалась она часто высококачественными экономистами (Cтрумилин,Громан, Кондратьев). Авторы и другие исследователи (Тропов, Блюм и Меспул ) относятся к этой критике отрицательно, видя в ней преимущественно политический подтекст, Он действительно был, но далеко не всегда. Здесь возникает интересный и злободневный вопрос: как отдельный экономист может быть правым против целого учреждения, опирающегося, в отличие от него, на многие первичные статистические материалы ? Возникает очень непростой вопрос о качестве этих первичных материалов, которые даже в период нэпа оставались далеко не идеальными. Сопоставление их с более достоверными корреспондирующими, что редко делалось в ЦСУ, могло внести в выводы серьезные коррективы. Это и делали квалифицированные критики ЦСУ. При всем уважении к тогдашнему составу руководства ЦСУ признаем, что научный авторитет его критиков был выше.
Среди серьезных упущений в деятельности ЦСУ СССР и других статистических служб СССР периоде нэпа отмечу ошибки в определении стоимости основного капитала. Нет необходимости объяснять огромную важность этой статистики, особенно для плановой экономики. В 1989 года пытаясь объяснить крах нэпа экономическим причинами я исследовал достоверность официальной статистики объема и динамики основных фондов опираясь на восстановительную их стоимость по ряду отраслей экономики. Оказалась, что она часто оказывалась выше официальной почти в 2 раза (43). Соответственно оказывались значительно преувеличенными и темпы роста основных фондов. По введенной позднее шкале достоверности статистики национального богатства СССР, скорее всего, не попадал бы тогда даже в последнюю низшую категорию. Надо отдать должное экономической интуиции тогдашних советских руководителей, что они ориентировались не на эти благополучные данные, а на достоверные данные о сроках службы оборудования, которые показывали катастрофическое положение с основными фондами. Как показывали расчеты Я,П,Герчука (Конъюнктурный институт НКФ) заметно, на 2-3 процентных пункта преувеличивались и темпы роста промышленного производства.
Не столь прост и вопрос о достоверности хлебо- фуражного баланса 1925/1926 годов в части распределения товарного зерна по социальным группам, cыгравший роковую роль в судьбу первого состава руководства ЦСУ СССР, Авторы, как и другие исследователи, целиком стоят на защите ЦСУ. Но здесь отсутствует самостоятельный анализ этого вопроса, только ссылки на не совсем внятное и выборочно цитируемое письмо Попова Сталину (44). Я не нашел в современной экономической литературе попытки объективно рассмотреть этот вопрос.
Возможная неточность в расчете хлебо-фуражного баланса 1925/1926 годов была использована давними критиками ЦСУ как подозрительного «буржуазного» учреждения для коренной перетряски его руководства. Был смещен П.Попов и почти весь состав коллегии ЦСУ. Новый состав коллегии ЦСУ СССР состоял в значительной степени из представителей других ведомств и в значительной части членов партии (45). Тем не менее, уровень статистический исследований ЦСУ вряд ли после этого заметно снизился. Новый глава ЦСУ Н.Осинский был выдающимся экономистов и государственным деятелем. Столь же выдающимся экономистом был его заместитель И.А. Трахтенберг. В состав коллегии вошли крупные экономисты В. Громан Л. Крицман, заслуженные профессиональные статистики В.Обухов и В.Немчинов (46). Как пишут Блюм и Мескул «Профессионализм учреждения признается и защищается Осинским (47).
О изменениях к худшему в деятельности ЦСУ и всей статистики можно говорить только с момента смещения 1 марта 1928 года с поста руководителя ЦСУ Н.Осинского и замене его В.П. Милютиным. Причины достаточно очевидны:Н,Осинский был достаточно самостоятельным политическим деятелем, спорившим частенько и с Лениным и со Сталиным (что было гораздо опаснее). Милютин на такую самостоятельность не претендовал. Пришло время послушных.
Впрочем, первоначально изменения были невелики. В утвержденном в марте 1928 года составе коллегии ЦСУ заместителями Управляющего были О,Шмидт, Л.Крицман и даже многолетний заместитель Попова и Осинского беспартийный Пашковскпй. В значительной степени сохранился и остальной прежний состав коллегии (48).
2.3 Статистика в сталинский период
Сталинский период в статистике начался с реорганизации ЦСУ. В целях решения давней задачи увязки статистики и планирования после некоторых колебаний ЦСУ СССР 23 января 1930 года было упразднено и стало частью Госплана СССР в качестве сектора народнохозяйственного учета (исчез даже термин статистика) (49). В отношении замены статистики учетом авторы книги занимают позицию. коренным образом отличную от принятой прежде в советской литературе по истории статистики. Они ее считают естественной: в плановой экономике для традицонно статистической деятельности не было большой необходимости: место цензов и выборочных ислледований занял учет. Эта их позиция мне представляется обоснованной. Конечно, и при этом оставалось место для статистики, но оно было второстепенным по важности,
Во главе сектора народнохозяйственного учета Госплана СССР вскоре становится С.В. Минаев, хотя и имевший опыт статистической руководящий работы, но прежде всего партийный деятель, Сама по себе тесная координация статистической и плановой деятельности было неизбежным при переходе к командной экономике, но избранная форма была явно ошибочной. Таким образом явно ограничивались возможности статистического контроля состояния экономики, поскольку Госплан не был заинтересован во вскрытии провалов в экономике и планировании.,Почти одновременно с ухудшением положения в экономике СССР начались огромные искажения в статистике, по сравнению с которыми прежние, периода нэпа, выглядели детской шалостью. Эти искажения порождались прежде всего фантастическими планами, составлявшимися под давлением партии плановыми органами. В качестве реакции последовали огромные приписки произведенной продукции и работ. Ответом на «дикое планирование» явилась дикая статистика. Поскольку за дутые результаты приходилось платить реальными деньгами подобное положение не могло продолжаться бесконечно. 16 декабря 1931 года создается Центральное управление народнохозяйственного учета при Госплане СССР со значительной финансовой и организационной самостоятельностью и местными органами (50). Что не менее примечательно во главе нового органа становится Н. Осинский, еще недавно смещенный за строптивость. Нужно было совершенно отчаянное положение со статистикой, чтобы Сталин решился на такой шаг. Его заместителями становятся для сохранения некоторой преемственности С. Минаев и выдающийся статистик С.Г. Cтрумилин, а членами коллегии несколько крупных экономистов и статистиков (51).Такой характер коллегия сохранила и в 1933 году (52). Осинский оставался во главе ЦУНХУ до августа 1935 года.
Возглавив ЦУНХУ Н. Осинский объявил поход на «верную цифру». 8 января 1932 года было принято решение правительства об уголовной ответственности за представлении неверных сведений о выполнении плана (53). Наиболее вопиющие искажения статистики в части натуральных показателей благодаря деятельности ЦУНХУ в этот период были либо устранены либо уменьшены Эта сторона статистики больше всего беспокоила советское руководство, поскольку именно натуральные показатели играли главную роль в планировании и управлении. Планы Осинского были намного большими.
Ретивость Осинского в борьбе с наиболее серьезными искажениями (реальная оценка выполнения пятилетнего плана и величина сбора урожая 1932 года, уровень потребления населения ) статистики были вскоре пресечена и он с трудом удержался на своем посту (54). Тем не менее, продолжались под руководством С.А.Хейнмана расчеты бюджетов населения, которые показывали резкое ухудшение этого потребления (55). Но основные пороки тогдашней советской статистики Н,Осинскому устранить не позволили.
Авторы недвусмысленно осуждают воцарившиеся в начале 1930-х годов грубые искажения в статистике (56). Но не указывают, о чем конкретно идет речь и как они осуществлялись. Наиболее грубые искажения статистики в этот и последующие периода касались динамики обобщающих стоимостных показателей:национального дохода, продукции отдельных отраслей, капитальных вложений,уровня потребления населения. и т.д. Именно они создавали впечатление грандиозных экономических успехов. А создавались эти лукавые цифры прежде всего скрытым ростом оптовых и розничных цен (57). Огромные искажения сохранялись и даже значительно увеличивались в оценке объема и динамики основных фондов. В качестве примера можно привести железнодорожный транспорт, основные фонды которого в 1930-е годы недооценивались в 4-6 раз (58). Нет сомнения, что Осинский понимал эту важнейшую статистическую проблему. Пытался ли он ее решать?Для этого следует глубже изучить архивы. Английский советолог Р.Дэвис выявил многочисленные сигналы тревоги по этому вопросу на имя секретаря ЦК А. Андреева, посылавшиеся рядовым сотрудником ЦУНХУ Л. Черкасским. Судьбы Л. Черкасского не известна.
В период руководства ЦУНХУ Осинским постепенно стала расти гласность в статистике. Расширялся выпуск статистических справочников и их объем. Это не было заслугой только Осинского, а объяснялось улучшением экономического положения начиная с 1934 года. Обнаружилась закономерность: при. улучшении экономического положения, искажения сокращались, расширялась гласность. При ухудшении ‒ наоборот. Но данные о бюджетах населения доставлялись только двоим: Сталину и Молотову (59). Перед войной публикации о положении в экономике СССР были сведены к минимуму. Такое положение сохранялось до смерти Сталина.
После смещения Осинского ЦУНХУ возглавил И.А. Краваль который сохранял традиции Осинского и персональный состав сотруднков.Они в большинстве стали жертвами 1937 года. Непосредственной причиной стали не удовлетворившие Сталина итоги переписи населения 1937 года. Эта перепись по организации и методологии уступала переписи 1926 года (60). Но гнев вызывали преимущественно не эти недостатки, а ее итоги, показавшие катастрофическое последствия коллективизации и политических репрессий 1930-х годов. В связи с этими итогами были репрессированы большинство руководителей центрального аппарата и местных органов статистики. Размеры ужасают:по подсчетам Блюма и Мескул «не менее полоины половины работнков, занимававших руководящие посты или должности специалистов, были расстреляны (61). В 1939 году в центральном аппарате оставалось лишь четверть ее сотрудников 1935 года (62). Репрессированы были выдающиеся статистики ‒ работники ЦУНХУ С.А. Хейнман и Я.Б. Кваша. Из 8 руководителей ЦСУ до войны были расстреляны 5. Руководство ЦСУ стало смертельно опасным. Лишь последний руководитель довоенного времени В.Н. Старовский благополучно дожил до естественной смерти в 1975 году. Он руководил проведением переписи населения 1939 года. По программе она была еще примитивнее переписи 1937 года, но по организации (7 дней вместо одного) значительно лучше. Cамое печальное в том, что по мнению большинства современных демографов и историков эта перепись содержала немало элементов фальсификации (Домоскоп № 571-572 14-31 октября 2013 года). Хотя есть и противоположные мнения.
Авторы справедливо отмеают преобладание в деятельности ЦСУ в сталинский период текущей статистики.в ущерб аналитике. Переписи и выборочные обследовния проводилимсь редко. Здесь заслуживает внимания лишь образцовая перепись оборудования в первой половине 1930-х годов под руководством Я.Б. Кваши.
Вместе с тем, возникает вопрос:неужели отраслевые отделы ЦУНХУ просто механически суммировали сводки предпритиятий? Неужели хотя бы выборочно не проверяли и анализировали текущую статистику предприятий и наркоматов?Здесь помогло,бы более тщательное изучение авторами архивов.
Авторы высоко оценивают деятельность ЦСУ (так он стал снова называться с 1941 года) в период Великой Отечественной войны и в первые послевоенные годы (63).Она была связана преимущественно с проведением многочисленных срочных переписей материальных и трудовых ресурсов в тяжелейших для статистики бытовых условиях.
У руководства страны после войны появилось недовольство местом ЦСУ в экономической системе. Думаю.что сохранились документы о том,как появилось это недовольство. Скорее всего, оно было связано с недоверием к ведомственой статистике и аналитике ведомств и Госплана СССР.
10 августа 1948 года было принято постановление правительства о выделение ЦСУ из состава Госплана СССР и превращение в самостоятельное ведомство, подчиненное непосредственно правительству.Фактически это было признанием ошибки,совершенной в 1930 году. В постановлении отмечались ряд недостатков прежнего ЦСУ. Отмечу два главных: 1. «Бедность анализа и недостатки обобщения собираемых статистических материалов. Значительная часть данных собираемых государтственной статистикой и ведомствами не обобщались и потому не могли использоваться правительством» и 2. «Слабое руководство ведомственной статистикой, прежде всего в отношении проверки достоверности ведомственной отчетности» (64).
Очевидно, что ЦСУ были предоставлены большие возможности повышении своей значимости в системе государственного управления. Как же они были использованы? Судя по книге, в минимальной степени. Был создан отдел статистической методологии и научно-методологический совет, в который вошли известные ученые статистики,представители вузов и научных учреждений, государственных учреждений и видные работники ЦСУ. Возобновился выпуск журнала «Вопросы статистики». Было создано издательство статистической литературы. Прекрасно! Но где же результаты? Какая разработана новая методология?Где глубокие обобщения? Где выявление недостоверности ведомственной статистики?Никаких примеров авторы не приводят. Видимо, их и не было, Авторы это,в сущности, признают и объясняют следующим образом:»мер, достаточных для перехода от чисто оперативных работ к аналитическим, исследовательским предпринято не было ни в отношении получения исходной информации, которая могла бы обеспечить аналитические исследования.ни в отношении проведения статистических разработок» (65). А что разве ЦСУ не имел всех необходимых материалов? У кого они были? Если у ведомств, то они стали в отношении отчетности подчинены ЦСУ. Объяснения авторов явно неудовлетворительное. Возможно, авторы чего-то здесь не договаривают.
В порядке гипотезы выдвину две возможных причины неудачи перестройки ЦСУ. Первая. Сгоряча, в благородном порыве и с лучшими намерения приняв постановление, власть испугалась возможных последствий его реализации. Что если ЦСУ раскопает недостатки в работе не только ведомств. но и не дай бог Госплана СССР и даже Совета министров СССР. От греха подальше, руководству ЦСУ устно дали понять, чтобы они не приняли это постановление слишком серьезно. Другое возможное объяснение: к этому времени в ЦСУ после неестественного отбора предыдущих 10 лет не осталось работников для выработки новой методологии и глубоких обобщений, даже квалифицированной проверки ведомственной статистики. Вспомним, чем отметились ведущие силы ЦСУ СССР а период экономических дискуссий 1950-х годов. Двумя очень интересными политэкономическими произведениями (В.А. Cоболя и И.С. Малышева). Но не анализом советской экономики. В таком практически неизменном состоянии встретил ЦСУ СССР смерть Сталина.
2.4. Статистика в послесталинский период
Главными отличиями послесталинского периода советской статистики от сталинского является прекращение репрессий и большая гласность. Нет нужды говорить о благе первого. Здесь только отмечу. что власть вообще в отличие от сталинского периода потеряла интерес к состоянию статистики. Ее вполне устраивало нынешнее. От многочисленных западных критиков ее она с помощью послушных экономистов огораживалась неубедительными (исключениями были статьи Хейнмана) опровержениями.
Что касается гласности, то в этот период начали выходить многочисленные общеэкономические и отраслевые статистические справочники по СССР и частично союзным республикам. Лишь ухудшение положения в советской экономике в 1970-е годы по привычному образцу привело к прекращению публикации неблагоприятных данных (например,по младенческой смертности и продолжительности жизни). Это ожидаемо привлекло к ним внимание советологов.
Большое внимание в книге при рассмотрении этого периода уделено соотношение ведомственной статистики и статистики ЦСУ СССР. Этот важный вопрос эпизодически возникал в книге и раньше,но не получил ясного анализа и оценки Здесь авторы вносят в него ясность. «Прежде большая часть работ выполнялась ведомственной статистикой:составление отчетности предприятиями и,учреждениями, подчиненными определенному министерству, cбор этой отчетности, составление сводок по отрасли и представление этих сводок в ЦСУ СССР. ЦСУ СССР осуществляло методологическое руководство ведомственной статистики и проводило специально организованные единовременные работы.И хотя предприятия и организации высылали отчетность в два адреса: вышестоящей организации по линии ведомственной статистики и соответствующему учреждению государственной статистики, основные разработки велись отраслевыми министерствами (66).Здесь частично раскрывается беспомощноть ЦСУ при реализации постановления 1948 года: у него часто не было необходимых данных и сил. Положение изменилось и с ликвидацией в 1957 году после создания совнархозов отраслевых министерств (кроме, Минсредмаша).Отныне вся статистика была сосредоточена в ЦСУ СССР. Его глава стал отныне членом правительства СССР (67). Положение не изменилось с возвратом в 1965 (а не в 1964 как в тексте) году к отраслевыми министерствам (68).
Вместе с тем, авторы видят и теневые стороны централизация статистики. «Однако, чрезмерная централизация, изъятие у ведомственной статистики всех ее сводно-аналитических функций было не лучшим решением вопроса. Позднее, на Всесоюзном совещании статистиков в ряде выступлений отмечалось, что сужение рамок ведомственной статистики отрицательно отражается на оперативно-плановом руководстве деятельностью предприятий и учреждений, органы ЦСУ СССР не всегда справляются с анализом объема поступающих статистических материалов, а качество анализа ниже того что могли бы обеспечить министерства, Отмечалось также, что ведомства параллельно продолжают вести сводные статистические работы даже тогда,когда официально они лишены такого права» (69). Констатация того, что ведомственные статистики оказались более квалифицированнее цсушных дорого стоит. Еще бы: они непосредственно соприкасались с отраслью, да и платили им лучше. Но выводов из этой констатации сделано не было. Все осталось по-прежнему.
Авторы приводят очень любопытные данные о численности статистической службы СССР к началу 1969 года:в ней насчитывалось более 33 тысяч человек только оперативного персонала, и еще более 56 тысяч человек в службах по обработке информации (70).
Авторы довольно подробно отмечают достижения советской статистики послесталинского периода. К ним они прежде всего относят проведение Всесоюзной переписи населения 1959 года. Действительно, в сравнении с переписями 1930-х годов ее организация и проведение являются бесспорным прогрессом. Здесь ЦСУ СССР показал свои лучшие качества и работоспособность. Хотя следует отметить, что она сильно запоздала: была проведена через 20 лет после предыдущей вместо 10 лет,как в передовых странах мира. Далеко не столь очевидна положительная оценка авторами второй генеральной инвентаризации основных фондов (71). Она еще более сильно запоздала:предыдущая была произведена в 1925 году. Важнее всего было то, что положение с оценкой основных фондов в 1930-1940-е годы было просто катастрофическим (72) и лишь в 1950-е годы в связи с огромным обновлением основных фондов заметно улучшилось. В связи с таким плачевным положением в середине века среди 44 стран мира измерявшихся по качеству статистики основных фондов СССР отсутствовал вообще, он не соответствовал даже самой низшей категории (73). Подготовка генеральной инвентаризации была весьма значительной и объем проделанной работы впечатляет. И здесь бесспорна заслуга ЦСУ СССР. Но ее итоги по качеству не столь значительны.как это представляется авторам. Они были подвергнуты вскоре резкой критике за значительную недооценку крупнейшим знатоком этой проблемы Я.Б. Квашой (74).
Важным новшеством явилось возобновление в 1956 году в ЦСУ СССР статистики цен (75). Авторы не сообщают,когда они прекратились,скорее всего, в 1930-1931 годы.Сам по себе факт их прекращения поразителен. Советская власть лишала себя важнейшей экономической информации. Оно не пошло даже на их засекречивание:настолько боялось утечек? Конечно, эта статистика позволяла выявить огромный рост розничных и оптовых цен в 1930-1940-е годы. Бюджеты населения все-так исчислялись, пусть только для двоих:Сталина и Молотова. Однако никаких подробностей о деятельности этого отдела не сообщается. Сколько мне известно, он проделал большую работу по ретроспективной статистике цен. В то же время его текущая работа страдала игнорированием проблемы скрытого роста цен. весьма значительного на всех этапах плановой экономики.
C законной гордостью авторы сообщают о развернутых в ЦСУ в конце 50-начале 1980-х годов расчетах баланса народного хозяйства и межотраслевого баланса СССР (76). Эти весьма трудоемкие расчеты требовали сбора большой и разнообразной экономической информации и очень серьезного экономического анализа. Они серьезно обогатили понимание состояния советской экономики.
В ЦСУ СССР был создан в 1963 году НИИ статистики, который должен был помочь улучшить качество статистики, О его составе и работе желательно было бы рассказать подробнее.
Подводя итоги деятельности ЦСУ СССР после XX съезда КПСС следует отметить ее значительные успехи. В то же время наиболее серьезные дефекты советской экономической статистики, относящиеся к определению динамики экономического развития и стоимости основных фондов не были затронуты.
Менее впечатляющими были последующие 20 лет истории ЦСУ СССР, В сущности. преимущественно повторялись прежние разработки. Но качество их даже ухудшилось (сужу по генеральной инвентаризации основных фондов 1972 года). Застой отразился и в этой области. Ни ЦСУ своими расчетами не беспокоило власть, ни власть статистику.Все были довольны друг другом, От такой взаимной удовлетворенности страдали «только» экономика, лишенная надежных карт.
Авторы также критически оценивают этот период. Они отмечают недостатки статистики динамики национального дохода,не учитывающего роста цен (77).
Застой и самоуспокоеность в статистике были нарушены перестройкой. Здесь позволю себе нескромность. Надеюсь, читатели меня простят. Советское статистическое сообщество было буквально взорвано статьей Селюнина и Ханина «Лукавая цифра», опубликованной во втором номере журнала Новый мир за 1987 год. В ней подробно говорилось об огромных искажениях в советской экономической статистике и приводились альтернативные оценки динамики экономического развития СССР за 1928-1987 годы во много раз отличающиеся от данных ЦСУ СССР. Руководство ЦСУ вместо того, чтобы попытаться разобраться в обоснованности альтернативных оценок устроило в журнале «Вопросы статистики» грубый и не обоснованный их разнос.Хуже того, никто из профессиональных статистиков то время их не поддержал, что уже было не опасным. Грустно, что задачу установления более достоверных оценок взяли на себя аутсайдеры, а не профессиональные статистики. “Это является серьезнейшим упреком всему советскому статистическому сообществу. его профессиональному и нравственному уровню, Этот вопрос авторы обходят молчанием, хотя о моей позиции отзываются с симпатией, за что я благодарен авторам (78).
Хотя авторы уверяют, что в постановлении о мерах по коренному улучшения дела статистики в стране в августе 1987 года «была дана оценка сложившемуся положении и намечена программа по развитию статистической работы» (79) ознакомившимся с ним станет ясно, что никакого серьезного и честного анализа этого положении в нем не было, Обращалось внимание на второстепенные недостатки и упущения. Правительство СССР в это время еще не осознало необходимость коренных изменений в статистике. Перелом произошел значительно позже со сменой руководства Госкомстата СССР (так было переименовано ЦСУ СССР). Во главе Госкомстата был вновь (после Осинского) поставлен не профессиональный статистик, а крупный экономист В.Н. Кириченко, Очень быстро после нового назначения Кириченко отчетливо заговорил о крупнейших недостатках в деятельности статистической службы в плане достоверности статистической макроэкономической информации. Удалось ли ему многое изменить в работе Госкомстата из книги не ясно. По-хорошему, ему следовало обновить почти все ее руководство и значительную часть ведущих специалистов в центре и на местах. Были ли у него такие намерения не известно, Но даже если были, реализовать их было очень сложно. Это могло парализовать текущую работу статистической службы. С другой стороны, найти достойную замену было очень нелегко: слишком мало оплачиваем и престижен был тогда (как и теперь) труд статистиков. Из известных мне значительных изменений отмечу деятельность директора НИИ Госкомстата М.Р. Эйдельмана по пересчету советской статистики, выявившую огромные ее искажения. Без одобрения Кириченко такая работа не могла проводиться.
В связи с проблемой достоверности советской статистики категорически не согласен с утверждением авторов о том, что «по мнению советологов советская статистика не содержала грубых фальсификаций» (80). Все известные мне советологи были единодушны а отношении грубых фальсификаций советской макроэкономической статистики.
Как же оценить в целом посленэповскй период советской статистики? Я, понятно, буду говорить о экономической статистике, с которой лучше знаком. У нее были сильные стороны. По многим направлениям она была намного богаче и оперативнее статистики капиталистических стран: по производству продукции в натуральном выражении, занятости, финансовым показателям и ряду другим. Особенно впечатляет богатство данных по себестоимости продукции. которые в капиталистических странах являются коммерческой тайной. И здесь были слабости: недостоверность долгое время данных о производстве продукции зерновых, слабый учет качества продукции,многих показателей по теневой экономике в 1970-1980-е годы. Следует обратить внимание на то,что именно наличие относительно достоверных данных советской статистики позволило западным и советским исследователям рассчитать альтернативные макроэкономические оценки советской экономики.
Но эти сильные стороны, к сожалению,намного перевешивали грубейшие фальсификации макроэкономических показателей, начавшееся в конце 1920-х годов. Некоторые данные позволяющие вскрыть эти искажения вообще перестали исчисляться. Имею в виду ликвидацию статистики цен. Чтобы дать представление о размерах фальсификаций в макроэкономических показателях сошлюсь на свои расчеты конца 1980-х годов, Согласно им национальный доход СССР за 1928-1987 годы вырос не в 90 раз, как показывало ЦСУ СССР, а в 6,9 раз (81) или в 13 (!) раз меньше. Близкие результаты давали и расчеты западных исследователей. Огромные искажения были также в динамике промышленной продукции и строительства, грузового автомобильного транспорта (в нем сильно искажались и объемы в натуральном выражении), реальных доходов населения., Огромные искажения были также в определении объема основных фондов и их динамики (82). Для меня очевидно, что главная ответственность за эти искажения лежит не на руководителях статистики, бессильных при жизни Сталина им противостоять. а на политическом руководстве СССР, прежде всего Сталине и по инерции его преемникам в пропагандистских целях. Учитывая огромный урон от этих фальсификаций для планирования и управления они граничат с преступлением (на уровне предприятий приписки были признаны уголовным преступлением еще в 1932 году). Они сильно колеблют и широко распространенным представление о Сталине как выдающемся менеджером. Хорош менеджер, сознательно лишающим себя и свое предприятие правдивой информации.
Разумеется, Сталин и его преемники всерьез не принимали дутые макроэкономические оценки ЦСУ СССР. Они ориентировались на натуральные показатели развития экономики, которые давали объективную характеристику положения в экономике. Но неудобство от отсутствия. достоверных обобщающих показателей скорее всего испытывали. Почему же не попытались дать задание хотя бы секретно их рассчитать? Скорее всего, боялись утечек. Да и почти некому было взяться за такую работу. Лучшие экономисты и статистики были либо расстреляны либо сидели в лагерях. А устроить экономическую шарашку не пришло в голову.
2.5. Статистика РФ
Изложение и анализ истории государственной статистки РФ наиболее сложная задача для авторов книги. Слишком мало прошло времени с момента ее возникновения, далеко не все факты и мотивы известны.
Авторы сумели показать коренные изменения произошедшие в статистике РФ по сравнению со статистикой СССР, связанные с переходом РФ к рыночной экономике и попыткой интеграции в мировое статистическое пространство.Статистика в этот период вернулась к своему первоначальному содержанию. Главное место в ней заняли переписи и выборочные исследования. Авторы подробно излагают проведенные в этот период (особенно в 2000-е годы) многочисленные и регулярные переписи и выборочные исследования многих аспектов социально -экономического развития РФ. Среди них две переписи населения в 2002 и 2010 годах с перерывом всего 8 лет,всероссийская сельскохозяйственная перепись 2006 года и ряд других (83).
В соответствии с международной статистической практикой РФ в основном перешла от разработки баланса народного хозяйства к статистике национальных счетов, что требовало серьезных усилий по модернизации расчета и других макроэкономических показателей Баланс национальных счетов позволил лучше изучить многие пропорции в экономике. Важным достижением Росстата стала весьма сложная разработка в 1995 году межотраслевого баланса РФ.
В плане приближения к международной статистической практике следовало упомянуть о переходе к общепринятой в мире практике расчета динамики общеэкономических показателей. Особенно важным здесь был переход к расчетам индекса промышленной продукции на основе выпуска продукции в физическом выражении. Существенно усовершенствовалось методология статистики розничных и оптовых цен.
В этих приближения к мировым статистическим стандартам большую роль играли усилия международных экономических и статистических организаций, на что справедливо обращают внимание авторы (84).
Российская статистическая служба в в этот период значительно расширила гласность в своей деятельности. Выпускаемые ею общеэкономические и отраслевые справочники, ежемесячные статистические обзоры намного информативнее аналогичных советских.
Важнейшим нововведением, о котором с оправданной гордостью пишут авторы, являются выпуск в 1996-2006 годы 5 выпусков методологических положений по статистике (85), позволяющих более полно заглянуть на кухню статистики.
Окончательный вывод, который делают авторы на основе анализа постсоветских изменений.в статистике РФ состоит в том, что «российская государственная статистика заняла достойное место среди национальных статистических служб» (86).Вот в этом я очень сомневаюсь Кажется, нет в этом уверенности и у авторов. Думаю,что не только ради вежливости они завершают основной текст книги ссылками на мои совместно с Василием Селюниным и Дмитрием Фоминым статьи,отмечая, что «дискуссии о качестве отечественной статистики продолжаются» (87).
Мои глубокие сомнения в качестве постсоветской отечественной экономической статистики основываются прежде всего на альтернативных расчетах макроэкономических показателях РФ, проводившихся моими коллегами и мною многими методами и опубликованных в почти 30 статьях в рейтинговых журналах, в том числе неоднократно в журнале «Вопросы статистики». Но они опираются и на убедительную, на мой взгляд. критику и других уважаемых мною авторитетных авторов по другим вопросам экономической и демографической статистики.
По нашим расчетам, подытоживающим предыдущие, за 1991-2015 годы ВВП России снизился на 10,2 % вместо роста на 13,4 % по расчетам Росстата (88). Меняется даже траектория. Расхождения наших расчетов с расчетами Росстата ежегодно в 2000-е годы составляют те же 2-3 процентных пункта. что и с ЦСУ СССР в 1960-х ‒ первой половине 1980-х годов. Еще хуже обстоит дело со статистикой основных фондов. Их стоимость недооценивается по нашим расчетам почти в 7 (!) раз. Вряд ли в мире еще есть пример такого колоссального искажения ( в СССР даже в худшие годы он был меньше). В результате индекс основных фондов по остаточной стоимости снизился на 50 % по нашим расчетам, вместо роста на 50% по расчетам Росстата (89). И здесь противоположны даже направления.
Любому квалифицированному экономисту понятно, что столь огромная ошибка в оценке основных фондов коренным образом меняет все финансово-экономические показатели всей экономики и отдельных компаний. В сущности, официальные данные по ним можно попросту выкинуть.
Наши расчеты и расчеты других специалистов показывают очень серьезные ошибки Росстата и в других областях: динамике цен, размеров социальной дифференциации, уровне безработицы, размеров теневой экономики и многих других. Критикуются и методология проведения многих переписей и их результаты.
В чем причины столь серьезных провалов современной российской статистики?
Начну с объективных. Переход к рыночной экономике был потрясением не только для самой экономики,но и для государственной статистики, Она враз попала в другую эпоху, к которой совершенно не была подготовлена ни интеллектуально,ни в кадровом отношении. Ее и без того слабый состав был ослаблен унизительно низкими зарплатами. В результате большинство рядовых работников не имеют специального образования.
Помимо очевидных проблем появились и неожиданные. Чего стоит только возникновение колоссальной теневой экономике, которая уклонялась не только от отчетности,но и от всех переписей. Или сознательное искажение информации почти всеми субъектами хозяйствования. Даже по многим натуральным показателям, Не всегда.кстати, в худшую сторону. Или практическая безнаказанность лживой статистики.
Немало было и субъективных Прежде всего, они связаны со слабостью российского государства и общества. Оно не проявило ни желания, ни умения произвести перестройку в статистике и оценить ее результаты. Статистика оказалась на обочине ее интересов. Голоса ее критиков тонули в море безразличия и равнодушия.
Ожидаемо, не на высоте оказалась статистическая общественность. Серьезная критика в отличие от дореволюционного периода, периода нэпа, даже 1950-х годов шла только не от профессиональных статистиков. Хотя в душе, думаю, лучшие из них ее поддерживали (90).
Что касается руководства Росстата, то оно, к сожалею, продолжала не лучшие традиции ЦСУ СССР, не прислушиваясь к критике. Созданные им институты независимого контроля в силу тщательно отобранного для удобства руководства Росстата состава серьезной положительной роли не играли.
Авторы напрасно обошли молчанием такой позорный (и уникальный в истории государственной статистики России) факт в истории Росстата как осуждение за взяточничество его главы в 1993-1998 годы Ю.А. Юркова. История не терпит умолчаний.
Заключение
Сначала о книге. При всех недостатках, она большой шаг вперед в изучении и осмыслении истории российской статистики как части истории России по сравнению с предыдущими публикациями авторов на эту тему. Имею в виду книгу 1990 года по истории статистики. Желательно значительно расширить текст, больше и глубже, объективнее с использованием архивного материала проанализировать историю советской посленэповской статистики и постсоветской статистики. Уверен, что авторам это по силу.
Что касается содержания истории российской государственной статистики, то она трагична. В ней немало достижений, но больше провалов и неудач. Она еще необыкновенно трагична. В какой другой стране уничтожали половину статистиков? Из более 200 лет ее существования вряд ли удачными было более 50 лет. Но не больше было благополучных в истории самой России. Подтверждается:какова страна, такова и статистика. Хотелось бы выразить надежд на ее возрождение. Не вижу для этого, к сожалению, достаточных оснований. Но Россию частенько в истории, когда все и всем кажется безнадежным, выручает черный лебедь. Вдруг он выручит и на этот раз?
Примечания
1) Плошко Б.Г., Елисеева И.И. История статистики. М. 1990. С. 7-11.
2) Там же. C. 10.
3) Там же. С. 19-24.
4) Там же. С. 57-61.
5) Елисеева И.И., Дмитриев А.Л. Очерки по истории государственной статистики России М., 2016. С. 11.
6) Там же.
7) Там же. C. 15-17.
9) Там же с. 20.
10) Там же.с. 21.
11) Там же. С. 78.
12) Там же. C. 25-26.
13) Там же. С. 26.
14) Презрительное отношение дореформенной власти к статистике проявилось в частности в издевательски малом числе сотрудников Статистического комитета:даже в 1853 году всего лишь 6 старших и младших производителей работ. Там же. C. 54.
15) Alessandro Stanziani European Statistics, Russian Numbers, and Social Dynamics ,1861-1914,Slavic review vol.76,issue 1,April 2016 p.p.1-23.
16) Плошко Б.Г., Елисеева И.И. Ук. соч. С. 41.
17) Ханин Г.И., Фомин Д.А. Институты и статистика (в печати).
18) Елисеева И.И., Дмитриев А.Л. Ук. соч. C. 124-130.
19) Там же. С. 139-140. Общая численность работников государственной службы была, конечно, значительно больше. Таких данных в книге нет, но о ее примерном размере можно судить по планам создания ГСУ: в нем на 70 человек центрального аппарата планировалось иметь 455 человек в губерниях и 11655 в уездах Там же.c. 137. При подобном же соотношении на 23 человека в центре должно было быть 1500 человек в губерниях и около 3400 в уездах, всего более 5000 человек.
20) Там же. C.78.
21) Paul Kennedy The Rise and fall of the Great Powers 1987 p. 171.
22) Плошко Б.Г., Елисеева И.И. Ук. соч. С. 40-43.
23) Елисеева И.И., Дмитриев А.Л. Ук. соч. C. 91. Хорошо было бы авторам объяснить был ли в позиции Государственного совета разумный смысл или ссылка на не урегулированность вопроса о местных статистических учреждениях была удобной отговоркой консервативного законодательного органа в отличие от более демократической Государственной Думы.
24) Там же. С. 93.
25) Там же. С. 95-98
26) Там же. С. 105
27) Тропов И. А. «Национализация информации»: политическая власть и ЦСУ в послереволюционной России». М., 2007. С. 30-31.
28) Елисеева И.И., Дмитриев А.Л. Ук. соч. C. 135-137.
29) Блюм А., Меспул М. Бюрократическая анархия: статистика и власть при Сталине М., 2008. С. 41.
30) Там же. С. 32.
31) Елисеева И.И., Дмитриев А.Л. Ук. соч. C. 152-156.
32) Там же. C. 154-155.
33) Крицман Л. Героический период русской революции. М., 1924. C. 149.
34) Там же. С. 119.
35) Рапопорт И. Полтора гола в советском главке // Архив русской революции. Т. 2. М., 1991. C. 112.
36) Там же. С. 113-114.
37) Там же. C. 117.
38) Елисеева И.И., Дмитриев А.Л. Ук. соч. C. 161-166.
39) Там же. C. 159.
40) Там же. С. 171.
41) Там же. C. 157.
42) Тропов И.А. Ук. cоч. C. 85-95.
43) Ханин Г.И. Почему и когда погиб нэп? // ЭКО 1989. № 10.
44) Блюм А., Меспул М. Ук. соч. C. 62 .
45) Там же. C. 79-80.
46) Там же.
47) Там же. C. 84.
48) Там же. С. 296.
49) Елисеева И.И., Дмитриев А.Л. Ук. соч. C. 178.
50) Блюм А., Меспул М. Ук. соч. C. 89.
51) Там же. C. 297.
52) Там же.
53) Елисеева И.И., Дмтриев А. Л. ук. соч. с. 181.
54) Елисеева И.И., Дмитриев А.Л. Ук. соч. C. 90.
55) Хейнман С.А. Эффективность национальной экономики: источники роста, потери и резервы. Новосибирск, 2008. С. 243-244.
56) Елисеева И.И., Дмитриев А.Л. Ук. соч. C. 183.
57) Ханин Г.И. Динамика экономического развития СССР. Новосибирск, 1991.
58) Ханин Г.И., Копылова Н.В. Оценка стоимости основных фондов в дореволюционоой РОссии и СССР // Вопросы статистики. 2008. № 3. С. 60-61.
59) Хейнман С.А. Ук. соч. С. 236.
60) Блюм А., Меспул М. Ук. соч. C. 102.
61) Там же. С. 110.
62) Там же.
63) Елисеева И.И., Дмитриев А.Л. Ук. соч. C. 191-197.
64) Там же. С. 198.
65) Там же. С. 201.
66) Там же. С. 203.
67) Там же. с. 204.
68) Там же.
69) Там же. C. 204.
70) Там же. С. 205.
71) Там же. С. 205-206.
72) Ханин Г.И. Копылова Н.В. Ук. соч. С. 61-63.
73) Ханин Г.И., Фомин Д.А. Институты и общество (в печати).
74) В особенности: Кваша Я.Б. Капитальные вложения и воспроизводство основных фондов // Избранные труды. Т. 2 М., 2003. С. 466.
75) Елисеева И.И., Дмитриев А.Л. Ук. соч. C. 207.
76) Там же. С. 207-208.
77) Там же. С. 216.
78) Там же. С. 258.
79) Там же. C. 218.
80) Там же. С. 221.
81) Ханин Г. И. Экономический рост:альтернативная оценка // Коммунист. 1988. № 11.
82) Ханин Г.И. Копылова Н.В. Ук. соч.
83) Елисеева И.И., Дмитриев А.Л. Ук. соч. C. 234-235.
84) Там же. C. 225.
85) Там же. С. 230-231.
86) Там же. С. 256.
87) Там же. С. 258.
88) Ханин Г.И., Фомин Д.А. Постсоветское общество и российская статистика // Мир России. 2017. № 2.
89) Там же.
90) В этой связи упомяну главных редакторов журнала «Вопросы статистики» безвременно ушедшей Н. В. Никулину и ее преемника Т.В. Рябушкина.
Текст подготовлен в мае 2017 года.