Анализ развития промышленности России чаще всего ограничивают характеристикой и оценкой структурных сдвигов на межотраслевом уровне. Также поступал и я в первых двух томах монографии «Экономическая история России в Новейшее время». Между тем не менее (а часто и более) важными и характерными для экономики являются внутриотраслевые сдвиги. Рассмотрю этот вопрос на примере лесной, деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной промышленности. При этом в силу указанного недостатка предыдущих исследований рассмотрю весь период начиная с 1987 г. С самого начала хочу предупредить, что статистика по этой отрасли грешит огромными неточностями даже в натуральном выражении и еще больше в стоимостном вследствие непрозрачности и огромного теневого сектора последней. Это, конечно, затрудняет анализ и делает его близким к экономическому детективу.
Данная отрасль привлекает внимание вопиющим противоречием между своим огромным ресурсным потенциалом и его крайне неудовлетворительным использованием в течение долгого времени. По доле в мировых запасах эта отрасль сопоставима с газовой. Лесозаготовки даже в 1980-х гг. далеко отставали от объема пригодной к вырубке лесосеки, и объем лесных ресурсов увеличивался. К тому же качество русского леса очень высокое. Поэтому отдельными российскими экономистами и государственными деятелями (например, в 1993 г. первым вице-премьером Олегом Лобовым) высказывалось предположение, что отрасль может производить объем продукции в несколько сот миллиардов долларов в год вместо нескольких миллиардов на тот период. Казалось, колоссальные лесные ресурсы обеспечат дешевым сырьем деревообрабатывающую и целлюлозно-бумажную промышленность и вместе они при наличии необходимых капиталовложений, которые не получали в советский период, затопят мировой рынок конкурентоспособной продукцией.
Эта отрасль уже в советский период рассматривалась отечественными и зарубежными экономистами как пример недопустимой бесхозяйственности. Располагая огромными лесными богатствами (более 20 % мировых), СССР производил на душу населения небольшое по сравнению с западными странами количество конечной продукции отрасли. Утверждалось, что в конце 1980-х гг. «два из каждых трех кубометров древесины не идут в дело — они остаются в лесу, гниют, пылают в кострах, ложатся на дно сплавных рек, превращаются в опилки на примитивных лесопилках. С каждого кубометра древесины мы получаем продукции в 5-6 раз меньше, чем США» [1].
Сокрушительная критика недостатков в структуре отрасли началась еще в середине 1960-х гг. Она основывалась на сопоставлении объема заготовок древесины и конечной продукции из нее в СССР и США [2]. В последующие 20 лет произошло некоторое улучшение использования древесины [3], но огромное отставание от США по этому показателю сохранилось. К тому же в число рассматриваемых показателей конечной продукции не включалась мебель из-за того, что ее продукция в силу разнородности исчислялась в стоимостном выражении.
Анализ развития отрасли в постсоветский период крайне затрудняется грубыми ошибками в официальной информации о ее развитии. Помимо общих для всех отраслей реальной экономики данных об объеме и динамике основных фондов и рентабельности здесь грубо искажались также данные о выпуске ряда видов продукции в натуральном выражении. Это не позволяет обоснованно определить и динамику продукции всей отрасли, и динамику некоторых ее подотраслей. Прежде всего речь идет об объеме заготовок древесины. Сопоставление объема вывозки древесины с объемом ее потребления и выпуска ряда смежных продуктов наряду с многочисленными свидетельствами СМИ и правоохранительных органов о теневом выпуске древесины давно показывали, что официальные данные о заготовках древесины явно значительно занижены. Только в начале 2010-х гг. Росстат их скорректировал в сторону значительного повышения для 2007-2012 гг. Но методы новой оценки не указывались. Не был пересмотрен предыдущий ряд, что серьезно затрудняет экономический анализ. Мои расчеты показали также огромное занижение объема и динамики выпуска мебели.
Для выявления внутриотраслевых изменений в отрасли рассмотрю сначала производство важнейших продуктов отрасли в натуральном выражении в период 1987-2011 гг. по официальным первоначальным данным Росстата (табл. 1).
Таблица 1. Производство важнейших видов продукции лесной, деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной промышленности РФ (1987-2011 гг.)
Примечания: Данные за 1987-1991 гг. — Народное хозяйство Российской Федерации : стат. сб. / Госкомстат России. М., 1992. С. 381, 384, за 1998 г. — Промышленность России 2002. М., 2002. Табл. 6.75, за 2011 г. — Российский статистический ежегодник 2012 : сб. ст. / Росстат. М., 2012. Табл. 14.45. [4], [5].
* Данные за 1985 г.
Даже беглого взгляда на табл. 1 достаточно, чтобы сделать вывод о том, что за 1987-2011 гг. произошли сильнейшие структурные изменения в пользу продуктов конечного использования. При сокращении вывозки древесины в три раза продукты конечного использования либо превзошли уровень 1987 г. (клееная фанера, древесностружечные плиты), либо почти достигли его. Кроме того, по моим расчетам, производство мебельной промышленности практически достигло советского уровня [6]. Такое соотношение динамики производства сырья и конечной продукции отличало рассматриваемую отрасль от ряда других отраслей промышленности в этот период, где, напротив, росло производство продукции сырья и первой стадии переработки по сравнению с конечной продукцией (например, нефтяная и нефтеперерабатывающая промышленность, черная и цветная металлургия, с одной стороны, и машиностроение — с другой). У последних производство сырья и первой стадии переработки оказывалось более рентабельным, что и определило разную динамику этих отраслей. Думаю, что это объяснялось действительно огромной убыточностью вследствие исключительной даже для советской экономики бесхозяйственности (которую трудно было быстро устранить) именно в секторе лесозаготовок при гораздо меньшей бесхозяйственности в сфере переработки леса и относительном дефиците конечной лесной продукции и возможности частичного экспорта. Для иллюстрации сказанного на основе данных табл. 1 мною произведен расчет изменения выпуска конечной (включая предпоследнюю стадию) продукции лесной промышленности на 1000 м3 вывоза древесины в 1987-2011 гг. (табл. 2).
Сопоставление среднеарифметического роста конечной продукции за 1987-2011 гг. в размере 3,17 раза с падением заготовок древесины в тот же период в 3,0 раза дает рост эффективности использования древесины в 9,51 раза (3,17 • 3,0). Получается, что прогресс в выходе конечной продукции, если верить официальным данным о заготовках древесины, намного больший за примерно такой же советский период, когда выход целлюлозы вырос с 8,9 т в 1960 г. до 22,2 т, или в 2,49 раза, в 1987 г., картона — с 3,14 т до 11,2 т, или в 3,57 раза.
Таблица 2. Выпуск конечной продукции на 1000 м3 вывоза древесины в 1987-2011 гг.
При этом прогресс наблюдался и в период экономического кризиса (на 61 %), и в период экономического подъема (на 97 %). Но в среднегодовом исчислении во втором периоде несколько быстрее: 6,3 процентных пункта и 7,5 процентных пункта соответственно. Для еще более полного анализа структурных сдвигов необходимо, конечно, произвести их анализ внутри отдельных групп продукции. Например, структура выпуска бумаги различной степени сложности: газетная, писчая (в том числе мелованная), типографская, оберточная, туалетная и т. д. В постсоветский период было развернуто производство бумаги тех видов, которые в СССР производились в ничтожном количестве. К их числу относится производство туалетной бумаги, которое с нескольких десятков миллионов рулонов в год в СССР достигло в 2011 г., по данным консалтинговой компании «Амико», 5 млрд рулонов бумаги лучшего качества, производимой по лицензии, или более 2 кг на душу населения (при ее потреблении в США в размере 21 кг, Западной Европе — 11 кг, Японии — 12 кг). Но все еще практически отсутствовало отечественное производство мелованной бумаги и санитарно-гигиенических изделий.
Интересно сравнить этот прогресс с аналогичным прогрессом в промышленности США периода, близкого по уровню развития отрасли (1937-1956 гг.) (табл. 3).
Таблица 3. Производство продукции лесной, деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной промышленности США в 1937-1956 гг.
Источник: Экономика капиталистических стран. М., 1959. С. 203-209.
По двум (из-за ограниченности данных) позициям произошел прирост производства конечной продукции в среднем на 87 %, или в среднем за год на 4,5 процентных пункта. Значительно меньше, чем в СССР и РФ. Но следует учесть, что при этом не учитывалось производство картона, которое в США в этот период росло особенно быстро. Если брать только динамику выхода целлюлозы, из которой производится и бумага и картон, то среднегодовой прирост составил 115 %, или 6,05 процентных пункта в год, против 8,25 процентных пункта в год в РФ, что тоже заметно меньше. Вместе с тем по целлюлозе в 2011 г. выход оказался лишь немногим больше, чем в США в 1956 г. То есть отставание равнялось примерно 50 годам.
При исчислении выхода названых продуктов я опирался на данные Росстата о заготовках древесины. Однако имеются многочисленные свидетельства экспертов и СМИ, что этот уровень занижен из-за большого размера теневых заготовок древесины. Подавляющее число экспертов определяют уровень теневого производства древесины в размере 20 % от официального (но есть и более значительные, но малодоказуемые экспертные оценки — вплоть до 50-100 %). В этом случае (и при предположении об отсутствии теневого производства древесины в СССР) указанные данные выхода надо уменьшить на 20 %. И тогда коэффициент выхода значительно приблизится к динамике США. Но нельзя исключить, что и эта величина теневого производства занижена. Попробую проверить ее, сопоставляя с данными транспортной статистики. При этом придется произвести перевод данных производства древесины из объемных показателей в весовые с учетом преобладания хвойных сортов древесины в общих заготовках. По данным экспертов, вес 1 куб. м сосны составляет 0,8 кг, ели — 0,71 кг, в среднем — 0,75 кг. В заготовках, например, 1970 г. в СССР производство древесины составило 385 млн куб. м, пиломатериалов — 116 млн куб. м, итого — 501 млн куб. м. При переводе общего объема производства древесины в весовые показатели вес заготовленной древесины и пиломатериалов составляет 375,75 млн т.
Перевозки лесных грузов в 1970 г. всеми видами транспорта составили (млн т):
* Исчислено исходя из объема перевозки грузов железнодорожным транспортом в 1970 г. в размере 2896 млн т и доли лесных грузов в перевозках грузов в этом году в размере 6 %. Источник: Транспорт и связь СССР : стат. сб. М., 1972. С. 95, 98, 168, 229, 144,
Небольшая разница по сравнению с производством лесных продуктов может объясняться перевозками ведомственным автомобильным транспортом. Правда следует учесть огромные приписки на автомобильном транспорте общего пользования и наличие повторного счета, связанного с перевалкой грузов, преимущественно с автомобильного транспорта на другие виды транспорта. Из приведенного расчета следует близость перевозки лесных грузов транспортом их производству и возможности, следовательно, судить о производстве в этой отрасли по ее перевозкам как по объему, так и (особенно) по динамике.
Сопоставлю динамику перевозки лесных грузов по трем видам транспорта (железнодорожный, морской и речной) с динамикой заготовок древесины и производства пиломатериалов за 1985-1998 гг. В 1985 г. вывоз древесины и производство пиломатериалов вместе в РСФСР составили 350,4 млн куб. м2, в 1998 г. — 108,6 млн куб. м (табл. 1), или 31 % к 1985 г. Перевозки тремя видами транспорта составили в 1985 г. 218,2 млн куб. м, в 1998 г. — 40,9 млн куб. м3, или 18,7 %. Таким образом, динамика перевозок оказалась даже меньше динамики производства. Это как будто никак не говорит о наличии роста теневого производства в этот период. Правда разница может объясняться переориентацией перевозок на автомобильный транспорт как более дешевый и надежный, о чем было немало сообщений в СМИ в этот период. Но не исключены и теневые перевозки рассмотренными видами транспорта.
В 2011 г. перевозки грузов тремя видами транспорта составили 49,6 млн т, или 21 %, в то время как производство пиломатериалов и заготовки древесины вместе выросли на 22,6 %. Прирост практически одинаков. И здесь не видно прироста теневой экономики. Таким образом, и в этом периоде нет достаточных оснований говорить о росте теневой экономики в вывозе древесины и производстве пиломатериалов. Возможно, она была значительной уже в советский период в результате деятельности так называемых «шабашников». И в этом случае все показатели выхода конечной продукции должны быть пересмотрены в сторону снижения, что не отменяет достигнутого прогресса в 1987-2011 гг. Вместе с тем вызывают большие сомнения необычные для России масштабы структурных сдвигов в отрасли. Не являются ли они статистической иллюзией, вызванной заниженностью объема лесозаготовок? Не ясно, как при таком огромном их падении обеспечивалось производство в лесопотребляющих отраслях, включая собственный внутренний оборот отрасли. Я вернусь к этому вопросу в свете новейшей статистики в конце статьи.
Однако отставание от США по выходу конечной продукции и в постсоветский период оставалось колоссальным, хотя и несколько сократилось. Так, производство бумаги и картона на 1000 куб. м древесины в РФ по отношению к США составило в 1990 г. 19 %, 2000 г. — 32 %, 2011 г. — 30,5 %[7]. Не следует преувеличивать достигнутый прогресс в выходе конечной продукции. Преимущественно он был результатом огромного сокращения лесозаготовок и изменения структуры использования древесины в пользу конечного потребления из-за сокращения ее использования в строительстве и некоторых отраслях промышленности. Наращивание мощностей для конечного использования древесины было невелико, ибо имелись большие неиспользованные мощности, сохранившиеся с советского периода. Производство бумаги и картона даже сократилось в 2011 г. по сравнению с 1987 г.: 7,6 млн т по сравнению с 8,3 млн т. В 2008-2011 гг. среднегодовой ввод мощностей по выпуску бумаги был меньше среднегодового выбытия (из расчета 3 % выбытия от выпуска продукции): 64 тыс. т против 144 тыс.[8] И лишь в производстве древесностружечных плит он был несколько больше: 330 тыс. куб. м против 199 тыс. куб. м [9].
Изменение структуры выпуска продукции имело огромное положительное значение для изменения объема, динамики и финансового положения отрасли. Дело в том, что и в советский, и в постсоветский период лесозаготовительная промышленность была убыточной (без учета теневого вывоза — с его учетом положение изменилось бы), в то время как остальные подотрасли были прибыльные. Так, в 2001 г. из общего финансового результата всей отрасли в 13,38 млрд руб. лесозаготовительная отрасль принесла убыток в 0,97 млрд руб., в то время как в деревообрабатывающей промышленности прибыль составила 2,5 млрд руб., в целлюлозно-бумажной — 11,8 млрд руб. [10] (очевидно, что реальная прибыль деревообрабатывающей промышленности сильно занижена из-за огромной недооценки продукции мебельной промышленности). Исчисленный мною объем валовой добавленной стоимости как сумма фонда заработной платы и сводного финансового результата дал следующие результаты: лесозаготовительная — 9,07, деревообрабатывающая — 17,03, целлюлозно-бумажная — 21,3 млрд руб.[11] Исчисленная мною среднегодовая выработка по валовой добавленной стоимости оказалась равной в 2001 г. по лесозаготовительной промышленности 25,6, деревообрабатывающей — 32,5, целлюлозно-бумажной — 130,6 тыс. рублей. Здесь возникает вопрос: как в рыночной экономике (пусть и деформированной, как в России) долго сохранялась убыточность целой подотрасли? Возможно, это результат монополистического сговора небольшого числа монополизированных потребителей при многочисленных разобщенных поставщиках. Скорее всего, здесь не учтена значительная теневая продукции в сфере лесозаготовок.
Прогрессивность произошедших структурных сдвигов очевидна. Отрасль в 2000-х гг. меняла свою структуру, как и следовало ожидать в рыночной экономике, в строгом соответствии с рентабельностью отдельных ее отраслей: быстрее всего выросла целлюлозно-бумажная промышленность, медленнее — деревообрабатывающая промышленность, еще медленнее — лесозаготовительная подотрасль. Этот вывод делается на основе выпуска отдельных видов продукции в натуральном выражении. Дальнейшее сравнение отраслей по валовой добавленной стоимости затрудняется изменением классификации отраслей — переходом к видам экономической деятельности от отраслей народного хозяйства. Только по производству целлюлозно-бумажной промышленности есть возможность исчислить динамику производительности труда. При среднеарифметическом росте производства по трем ее основным продуктам (целлюлоза, бумага и картон) в 2011 г. по сравнению с 1998 г. в 2,26 раза (см. табл. 1) численность занятых за 2000-2011 гг. сократилась со 163 тыс. человек [12] в 2000 г. до 110,2 тыс. человек в 2011 г. [13], или на 32 %, производительность труда, следовательно, выросла более чем в 3,32 раза. Видим огромный рост, объясняемый преимущественно не только неполной загрузкой персонала в предыдущий период, но и определенной модернизацией производства и улучшением организации производства в отрасли на действующих предприятиях. По сравнению с 1987 г. производительность труда по всей отрасли выросла, видимо, примерно в 2 раза (более точная оценка невозможна из-за отсутствия данных по России в 1987 г. и изменения классификации отраслей в 2000-х гг.), в основном в 2000-х гг. Скорее всего, важнейшим фактором этого значительного роста производительности труда является прекращение производства на наименее производительных предприятиях, что было невозможно в условиях командной экономики. Подобное наблюдалось в угольной промышленности в этот же период.
Дополню анализ характеристикой внешнеэкономических связей отрасли. Учет величины экспорта древесины из России заметно влияет на полученные ранее соотношения между конечной и начальной продукцией отрасли по периодам. К сожалению, до обретения Россией независимости статистика не отражала распределения экспорта по отдельным союзным республикам. Исходя из того, что основные ресурсы древесины концентрировались в России, приходится считать без серьезного риска ошибиться, что весь экспорт древесины шел из России. В 1987 г. экспорт необработанных лесоматериалов из СССР составил 19,7 млн куб. м [14]. Внутреннее потребление древесины, следовательно, составило 317,3 куб. м. В 1999 г. экспорт необработанных лесоматериалов составил 27,8 млн куб. м [15]. Если принять, что в 1998 г. он был примерно таким же, то внутреннее потребление древесины окажется равным 62.3 млн куб. м, составив к 1987 г. 19,6 %, в то время как производство в 1998 г. к 1987 г. составило 26,7 %. В 2011 г. экспорт необработанных лесоматериалов составил 21,2 млн куб. м [16], потребление — 91 млн куб. м, составив 146 % к 1998 г., в то время как производство составило 126 %. По отношению к 1987 г. внутреннее потребление древесины составило 27 %, производство — 33 %. Следовательно, выход конечной продукции в расчете на внутреннее потребление вырос еще больше, чем в произведенном выше расчете по производству. По бумаге на 1000 куб. м, например, выход составил 16,4 кв. м в 1987 г., 39.3 кв. м в 1998 г., 57,2 кв. м в 2011 г., увеличившись за весь период в 3,48 раза вместо 2,8 раза по производству. За 1987-1998 гг. рост составил 239 % вместо 180 %, за 1998-2011 гг. — 145 % вместо 155 %. Таким образом, при общем более быстром росте выхода наиболее быстрый рост обнаруживается в первом периоде.
О развитии внешней торговли лесными товарами в 1990-2011 гг. говорят следующие данные (табл. 4).
Таблица 4. Внешняя торговля лесными товарами РФ за 1990-2011 гг., млрд долл.
Примечания:
1. Данные округлены.
2. Источники: за 1990 г. — Народное хозяйство Российской Федерации 1992 : стат. сб. М., 1992. С. 32-33 ; за 2000-2011 гг. — Промышленность 2012. Табл. 26.11.
* За 1990 г. объем внешней торговли определен на основе общего объема экономических связей, включая межреспубликанские поставки. Перевод из рублей в доллары произведен по валютному курсу рубля в этом году (0,7 руб. за 1 долл.).
Заметный рост экспорта лесных товаров в стоимостном выражении отражает расширение доли экспорта в выпуске продукции и рост мировых цен на продукцию отрасли. Обращает на себя внимание и то, что весь рост пришелся на период до 2007 г. (включительно). После 2007 г. экспорт сократился. Это может говорить об исчерпании возможностей отрасли после освоения советских производственных мощностей.
Импорт продукции отрасли рос значительно быстрее экспорта. В то время как после 2007 г. экспорт отрасли сократился, импорт заметно вырос. Это свидетельствует о потере конкурентоспособности отрасли, которая в России объективно находится в выгодном положении вследствие огромных запасов леса. Очевидно без специального анализа, что потеря конкурентоспособности относится к наиболее квалифицированным продуктам отрасли. По данным Министерства экономического развития РФ, в 2011 г. из общего объема импорта лесобумажной продукции в размере 6 млрд долл. на импорт бумаги и картона пришлось 76 %, т. е. 4,5 млрд долл., остальное пришлось на мебель [17]. В то же время экспорт газетной бумаги из РФ в этом году составил лишь 0,68 млрд долл. [18]. Экспорт мебели и картона был, видимо, ничтожным. Таким образом, по наиболее квалифицированной части продукции отрасли импорт превышал экспорт в 6-7 раз. До сих пор отрасль поставляет сырье и полуфабрикаты (пиломатериалы) за рубеж, получая после переработки там намного более дорогие готовые изделия.
Вместе с тем речь идет об исчерпании производственных возможностей по производству наиболее квалифицированной продукции отрасли, не поспевающей за растущим спросом. Показательно, что в этот период не было построено ни одного целлюлозно-бумажного комбината, несмотря на острый дефицит продукции этой подотрасли. Очевидно, что это было вызвано огромными капитальными затратами, необходимыми на такого рода сооружения, для чего даже у крупных компаний отрасли не находилось средств. Их не желали вкладывать и иностранные компании, считая, видимо, эти вложения недостаточно эффективными или не желая плодить конкурентов на свою продукцию [19] (при этом они охотно вкладывали средства в приобретение уже действующих российских предприятий целлюлозно-бумажной промышленности). В то же время отечественные предприниматели создают множество менее фондоемких, мелких предприятий лесной и деревообрабатывающей промышленности с низкой технической оснащенностью и производительностью труда, существующих за счет ухода от налогов в сфере теневой экономики [20].
Анализ развития отрасли и структурных сдвигов в ней создает впечатление тектонических изменений к лучшему по сравнению с последним советским периодом (в 1960-1980 гг. отрасль развивалась успешнее, правда благодаря огромным капитальным вложениям) [21]. Ценой относительно небольших капитальных вложений отрасль сумела значительно поднять производительность труда, снизить свою фондоемкость, снизить материалоемкость продукции, значительно увеличить выход конечной продукции, освоить производство многих новых изделий. В этом отношении она напоминает угольную промышленность. Переход к рыночным отношениям и частной собственности (особенно к крупным компаниям) для данной отрасли оказался эффективным. Сыграло роль и изменение приоритетов в экономике в пользу потребительского сектора: в 2000-х гг. с началом экономического подъема в России увеличился спрос на продукцию отрасли. Сформировавшиеся крупные холдинговые компании «Илим Палп» и «Титан» взяли под контроль большую часть продукции целлюлозно-бумажной промышленности и некоторую часть лесозаготовок и деревообработки и проявили вместе с иностранными компаниями значительную предприимчивость в расширении отрасли и ее реструктуризации. Российские олигархи долгое время игнорировали эту отрасль, считая ее бесперспективной. Лишь на рубеже XX и XXI вв. в связи с изменением экономической конъюнктуры они ею заинтересовались.
Печальнее всего было то, что в отрасли оказалось очень мало эффективных средних компаний и предпринимателей (кроме мебельной промышленности). Меньше всего — в лесозаготовке, где они особенно были нужны. Среди редких исключений — компания по выработке упаковочного картона «ГОТЭК». Она в 2005 г. вошла в 100 наиболее быстро растущих компаний России. Но в 2008 г. претерпела технический дефолт, из которого вышла, передав часть своего капитала австрийской компании. Оказалось, что задолженность компании превышала ее годовую выручку. Российские предприниматели в отрасли, даже лучшие, не проявили заметных признаков инновационности ни в технологии, ни в организации. Они ограничились заимствованием западных образцов не первой свежести. Показательно, что крупные компании сосредоточились на переработке древесины как наиболее рентабельной и управляемой отрасли, не пытаясь в значительных масштабах заняться лесозаготовками. Но тем самым они в конечном счете подрывали перспективы отрасли в связи с ограниченностью сырьевой базы. В этом проявилась их недальновидность как предпринимателей.
Однако успехи отрасли не следует преувеличивать. Почти исчерпав наиболее доступные способы повышения эффективности производства и имеющегося с советских времен (хотя и модернизированного в постсоветский период) производственного потенциала, отрасль к концу 2000-х гг. натолкнулась на пределы своих возможностей. Это относится прежде всего к ограниченной сырьевой и производственной базе. Увеличение производства древесины в удаленных от железной дороги районах требует сооружения дорогостоящих шоссейных и железнодорожных подъездных дорог и ведения заготовок в суровых климатических условиях; требуются также значительные капитальные вложения в расширение и обновление основных фондов в деревообработке и целлюлозно-бумажном производстве, в освоении новых видов продукции. Это задачи на порядок сложнее, чем те, которые были решены в предыдущий период. В 2008-2013 гг. их не удалось решить. Грандиозные планы правительства России увеличить к 2015 г. продукцию отрасли в 4 раза оказались очень далеки от выполнения. Отрасль, притом что оказалась на фоне других отраслей промышленности очень успешной, по объему и ассортименту продукции не сократила разрыв с передовыми странами мира. Намечавшиеся тогда грандиозные планы сооружения в этот период 12 крупных целлюлозно-бумажных комбинатов [22] так и остались планами. Средств на их сооружение у отечественных компаний не оказалось. Для таких грандиозных планов они оказались слабы. Не решало вопрос и привлечение внешних источников финансирования, поскольку неочевидна была реалистичность этих планов с точки зрения обеспечения новых комбинатов ресурсами древесины и их окупаемость при малой конкурентоспособности российской продукции по производству целлюлозы, бумаги и картона. Большой рост производительности труда в подотрасли в 2000-х гг. сопровождался значительно большим ростом среднемесячной заработной платы, которая выросла с 4,87 тыс. рублей в 2001 г. [23] до 25,8 тыс. в 2011 г. [24], или в 5,3 раза, правда с учетом заработков управленческого персонала общий уровень зарплаты вовсе не большой. И, скорее всего, доля заработной платы в выпуске продукции не выросла из-за роста производства и мировых и внутренних цен.
В целом лесная, деревообрабатывающая и целлюлозно-бумажная промышленность развивалась в постсоветский период относительно всех отраслей промышленности успешно и в количественном, и особенно в структурном выражении. Но с учетом имеющихся ресурсов леса успехи не впечатляют. Она не укрепила свои весьма скромные позиции в мире, скорее, их потеряла. Здесь сказались и слабость предпринимательского сообщества, особенно государства, которое крайне пассивно вело себя относительно этой отрасли. Оно долгие годы (до второй половины 2000-х гг.) не могло удовлетворить самые простые и напрашивающиеся требования и предпринимателей, и просто здравого смысла: снизить таможенные пошлины на экспорт круглого леса и увеличить сроки аренды лесных участков с 5-7 лет, препятствующих долгосрочным вложениям в лес, до 49 лет или установить частную собственность на лесные участки. Не говорю уже о соучастии в рамках государственно-частного партнерства.
Надежды на рывок, аналогичный тому, который произошел в газовой отрасли, не оправдались. Они, впрочем, были в предполагаемых масштабах безосновательны. Газ размещается в глубинах земли, и его добывают глубоким бурением и транспортируют. Лес на поверхности земли в суровых климатических условиях, особенно в Сибири, требует огромных затрат на транспортировку внутри лесосеки и к потребителям. К тому же лесозаготовки относительно трудоемки, и в Сибири, где сосредоточена основная часть леса, лесозаготовки нелегко обеспечить трудовыми ресурсами. Вследствие более благоприятных климатических ресурсов, например, в Индонезии и Бразилии, более низких затрат на заработную плату и перевозку морским транспортом их древесина более конкурентоспособна, чем российская.
Проделанный анализ основан на данных официальной статистики лесозаготовок лишь с небольшой поправкой на теневой сектор. В 2013 г. в России появилась статистика, без какого-либо объяснения резко увеличивающая прежние данные о заготовках древесины. Так, для 2011 г. он увеличен Росстатом с 112,2 млн куб. м до 196,86 млн куб. м — ни много ни мало на 78,1 %. Пересмотрены в сторону резкого повышения и данные за все годы начиная с 2007 г. [25] Поскольку первичные данные, на которых основывается статистика Росстата, остаются прежними, очевидно, что пересмотр осуществлен за счет мелких предприятий и теневого сектора вообще. Удручает, что методику этого пересмотра невозможно проверить. И возникает подозрение (возможно, необоснованное), что здесь пытаются «улучшить» статистику. Следует отметить, что на значительную заниженность государственной статистики лесозаготовок еще в 2005 г. указывал глава Рослесхоза Валерий Рощупкин на круглом столе в Совете Федерации. В качестве причины он назвал то, что государственная статистика ведется только по крупным предприятиям. Тогда он определил фактическую заготовку леса в 178 млн куб. м вместо 103 млн куб. м, по данным статистики, — разрыв практически тот же, что и в настоящее время, по данным Росстата. Эту величину отклонения можно считать намного более правдоподобной.
Поcмотрим, как новейшие данные влияют на исчисленные ранее показатели величины структурных сдвигов. Для этого показатели табл. 1 по вывозу древесины за 1998 и 2011 гг. увеличим на 78,1 %. Представлю новые данные, необходимые для исчисления структурных сдвигов (табл. 5).
На основе табл. 5 исчислены уточненные показатели выхода конечной продукции (табл. 6).
Таблица 5. Производство продукции лесной, деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной промышленности в 1987-2011 гг.
* Данные за 1985 г.
Таблица 6. Выход конечной продукции на 1000 м3 древесины в 1987-2011 гг.
Результаты расчетов, приведенные в табл. 6, очень сильно отличаются от показателей табл. 2, основанной на старых данных Росстата. Из них следует, что в 1987-1998 гг. произошло снижение выхода конечной продукции, а не увеличение в 1,61 раза. Основной прирост выхода произошел в 2000-х гг. Общий прирост составил 2,11 раза, что близко к данным по США (с учетом разницы в продолжительности периода) за 1937-1956 гг. и значительно меньше, чем в СССР по бумаге и картону за 1960-1987 гг.
И то и другое выглядит намного реалистичнее с точки зрения институционального характера постсоветской экономики. Тем не менее возможно, что произведенная мною корректировка данных за 1998 г. является неточной, что повлечет изменение результата за 1990-е гг. Впрочем, и все новые данные по заготовке древесины являются лишь приблизительными (имеются, кстати, и более низкие показатели того же Росстата за тот же период).
Очевидно, что произведенный анализ позволил уточнить сложившуюся в экономической литературе характеристику развития данной отрасли в 1987-2011 гг., оценку всего периода развития промышленности РФ в этот период и требует внесения серьезных корректив в статистику как самой отрасли, так и всей промышленности РФ в этот период.
Примечания
[1] Шмелев Н., Попов В. На переломе: экономическая перестройка в СССР. М., 1989. С. 144.
[2] См., например: Структура народного хозяйства СССР. М. : Наука, 1967. С. 289-291 ; Хейнман C. А. Проблемы интенсификации промышленного производства. М. : Экономика, 1968. С. 126-130.
[4] Промышленность СССР. С. 209.
[3] См.: Промышленность СССР : стат. сб. М. : Финансы и статистика, 1988. С. 209.
[5] См.: Структура народного хозяйства СССР. С. 290;
[6] См.: Ханин Г. И. Современная российская буржуазия (опыт экономического эскиза) // Terra economicus. 2013. Т. 11. № 1. С. 16-20.
[7] Данные о производстве в США взяты из следующих источников: за 1990-2000 гг. — Промышленность России 2002. Табл. 13.16; за 2010 г. — Российский статистический ежегодник 2012. Табл. 27.32.
[8] Строительство 2012. М., 2012. Табл. 4.5.
[9] Там же.
[10] Промышленность в России 2002. Табл. 9.1.
[11] Там же. Фонд заработной платы исчислен на основе среднемесячной заработной платы (табл. 4.9) и среднегодовой численности промышленно-производственного персона по отраслям (табл. 4.1).
[12] Промышленность России 2002. Табл. 4.1.
[13] Минпромторг России : офиц. сайт. URL: www.minpromtorg.gov.ru/stats/industry/09-2012/4
[14] Рассчитано по: Промышленность СССР. С. 20, 131.
[15] Российский статистический ежегодник. 2003. С. 642.
[16] Промышленность России 2012. Табл. 7.2.
[17] Данные МЭР об объеме импорта лесобумажной продукции выше данных Росстата (4,5 миллиардов долларов). URL: http:whatwood.ru/import-bumaga-karton-sostav/yaet-34-0/
[18] Торговля России 2011. Табл. 6.20.
[19] О последнем, наряду с невыгодностью, пишет иркутский географ: Макаренко Е. Л. Лесной комплекс Байкальского региона // ЭКО. 2010. № 8. С. 116-117.
[20] См.: Там же. С. 110-111.
[21] По данным ЦСУ СССР, за 1960-1980 гг. индекс продукции отрасли, искаженный незначительно ввиду малономенклатурности отрасли в СССР (кроме мебельной промышленности), составил 2,31 раза, а индекс производительности труда — 2,23 раза, т. е. немногим больше, чем в постсоветский период (Народное хозяйство СССР. 1985. М., 1986. С. 98).
[22] См.: Ведомости. 2003. 6 апр.
[23] Промышленность в России 2002. Табл. 4.9.
[24] Промышленность в России 2012. Табл. 4.6.
[25] См.: Лесопромышленный комплекс России в контексте мирового сектора / Ю. Ш. Блам, Л. В. Машкина, Т. И. Бабенко, О. В. Ермолаев // ЭКО. 2013 .№ 11. С. 37 ; Колесникова А. В. Основные проблемы и вызовы лесного комплекса // Там же. С. 6.
Текст статьи приводится по изданию: Ханин Г.И. Внутриотраслевые структурные изменения и их влияние на оценку развития промышленности в РФ (1987-2011 гг.) // Развитие территорий. 2015. № 2. С. 28-36.