1. Российское государство и общество в путинскую эпоху
1.1. Путинская вертикаль
В России всегда, даже до революции при капитализме, государство играло самую активную роль в экономической жизни. С разным, но чаще положительным эффектом. Этим оно компенсировало слабость предпринимательского сообщества. На первых стадиях капитализма государство играло самую активную роль и в экономическом развитии на Западе. Велика была роль государства в экономическом чуде второй половины XX в. в Японии и странах юго-Восточной Азии. Наряду с положительным опытом вмешательства государства в экономику имеется и многочисленный отрицательный опыт, связанный с подавлением предпринимательской инициативы и не компетентной деятельностью государства (Acemoglou and Robins, 2011). Таким образом, влияние роли государства зависит от этапа развития и качества самого государства.При переходе к рыночной экономике в РФ в 1990-е гг. происходило стремительное уменьшение роли государства, связанное с приватизацией и либерализацией экономики (Ханин, 2014, с. 9–90). Оно было тем более поразительно, что происходило в стране с огромной, небывалой ролью государства в экономике и неизбежной слабости из-за молодости и неопытности предпринимательского сообщества.
Нельзя сказать, что государство в этот период совсем не влияло на экономическую жизнь, достаточно напомнить об огромном влиянии на отраслевую структуру экономики и занятости огромного сокращения бюджетных ассигнований на оборону, науку, образование, здравоохранение, капиталовложения или на формирование институциональной структуры экономики выбора методов приватизации экономики. Но оно почти не реагировало на провалы рынка и слабость предпринимательского сообщества.
Ослабление роли государства в этот период имело негативные и позитивные последствия. К позитивным следует отнести развязывание легальной предпринимательской инициативы, невозможное в советский период. Предпринимательством занялись миллионы людей. Раньше трудно было представить, что они найдутся в таком большом количестве. Предпринимательской деятельностью занялись люди разного интеллектуального и нравственного уровня. Нередко вынужденно из-за отсутствия другой работы. Часто сознательно, желая проявить свои способности и обогатиться.
Предпринимательская инициатива в экономике имела некоторые положительные стороны: расширение номенклатуры услуг и их качества, устранение товарного дефицита и дефицита услуг. Эти положительные последствия коснулись преимущественно наиболее состоятельных слоев населения, но в какой-то степени и остальных (Ханин, 2014, с. 626–627).
Более значительными были негативные стороны уменьшения роли государства. Произошло гигантское соrращение ВВП и сферы материального производства, производительности труда и фондоотдачи, среднего уровня жизни, общая де модернизация экономики (Ханин, 2014, с. 351–538, 625–626). Колоссально выросла социальная дифференциация (Ханин, 2014, с. 573–580, 583–591). Ничтожной оказалась ключевая для рыночной экономики финансовая система (Ханин, 2018). Сложившаяся экономическая и социальная обстановка угрожала самому существованию Российского государства и общества. Стало ясно даже правящему классу, что сохранение подобной ситуации нетерпимо не только для общества, но и для него самого. Этим и определился выбор этим классом преемника Ельцина из чуждой для этого класса среды – бывших работников КГБ. Хотя Путин и приобрел опыт работы в экономике современной России на региональном уровне Cанкт-Петербурга.
С приходом Путина в качестве президента РФ начался этап заметного повышения роли государства в экономике РФ. Для понимания меняющихся со временем конкретных причин, размеров и форм этого увеличения необходимо обратиться к истории профессиональной деятельности Путина. Это тем более необходимо, что его роль даже тогда, когда он не занимал должность президента с 2009 по 2012 гг., занимая пост премьер-министра РФ, была наиболее тесно связанна с экономикой.
В период обучения на юридическом факультете Ленинградского Университета знакомство Путина с экономическими явлениями неизбежно ограничивалось весьма примитивными курсами политической экономии и несколько более содержательным, но далеким от практики курсом гражданского права. Сомнительно, чтобы эти дисциплины хоть как-то сформировали экономические взгляды Путина. Этому никак не способствовала его последующее обучение в вузах КГБ и практическая работа в КГБ в Ленинграде и ГДР в 1980-е гг. Разве что наблюдение за крахом ГДР в 1989 г. вполне могло посеять у него сомнение в эффективности плановой экономики.
Соприкосновение с экономикой России как предметом практической деятельности началось у Путина с началом работы в качестве помощника мэра Санкт-Петербурга Собчака в конце 1990 г., а затем продолжилось, когда он занял должность вице-мэра и с 1994 г. первого вице-мэра, в виду длительного отсутствия Собчака в зарубежных поездках и отвращения к практической деятельности фактического мэра «второй столицы» страны. Именно этот период сформировал у Путина экономические взгляды и административный опыт.
Следует отметить, что объективная история Петербурга в 1990 гг. не написана, и это крайне затрудняет оценку деятельности Путина в этот период. В то же время этот период в атмосфере ожесточенной политической борьбы в РФ в 2000-е гг. явился периодом враждебных Путину исследований ряда политологов. Постараюсь, пользуясь имеющимися отрывочными источниками, не вдаваясь в ненужные подробности, дать более объективную оценку этого периода деятельности Путина. Здесь следует иметь в виду, что Петербург как крупнейший центр оборонной промышленности, науки, высшего образования и культуры должен был испытать особый удар от огромного сокращения этих отраслей в 1990-е гг.
Прежде всего, сам факт непрерывной шестилетней работы на одном посту при таком непростом начальнике и в сложной обстановке 1990-х гг. говорит в пользу успешности этой работы. В качестве объективного критерия работы экономики Петербурга я выбрал удельный вес Петербурга в розничном товарообороте РФ в первой половине 1990-х гг. при всех недостатках статистики этого показателя равного для всех регионов России. В этом показателе синтезируются уровень и структура занятости населения, его доходы, общий уровень экономики. Оказалось, что в 1990 г. эта доля составила 4,3%, а в последний полный год работы Путина на посту первого вице-мэра 4,8%. Просто выдающийся показатель для города, подвергшегося столь сильным неблагоприятным внешним воздействиям. Разумеется, нельзя этот успех отнести целиком к усилиям администрации Петербурга. Cказались, несомненно, большие адаптационные способности крупного центра технологической и интеллектуальной жизни. Но и отрицать роль администрации города неправильно.
Поскольку основное внимание в экономических вопросах Путин в период работы в Петербурге уделял иностранным инвестициям, правомерно оценить результаты Петербурга в этой области. К 1995 г. объем инвестиций в основной капитал организаций с участием иностранного капитала в Петербурге составили 11,9% от общих вложений, лишь немногим уступая Москве, имеющей как столица огромные преимущества. Занимаясь привлечением иностранных инвестиций, Путин должен был соприкасаться со множеством экономических вопросов и множеством иностранных предпринимателей, повышая свой общеэкономический, политический и культурный уровень. Последним способствовало и общение с такими лидерами капиталистического мира, как Тэтчер, Коль, Киссинджер, Бейкер (Блоцкий, 2002, с. 362), посещение западных государств. Как первый вице-мэр, Путин соприкасался с множеством экономических и политических проблем города, деятельностью органов власти, предпринимателей, осваивая искусство государственного управления и узнавая характер российской экономики и власти.
Уже в петербурский период определились две основные опоры Путина в области государственного управления: либеральные экономисты и силовики из бывшего КГБ, преимущественно из самой ее интеллектуальной части – внешней разведки (Густафон, 2017, с. 246–248). Влияние первых поддерживалось прорыночными взглядами Путина и наблюдениями за жизнью преуспевших по сравнению с СССР западных государств и их экономик. Вторых – особенностями биографии, личными связями и симпатиями, пониманием важности силовых структур в России. Важно отметить, что силовики активно вовлекались в хозяйственную жизнь, несомненно, при содействии Путина. Хуже всего было то, что в силу своей биографии они не имели какого-либо хозяйственного опыта, что определяло зависимость их предприятий от административного ресурса мэрии.
Послепетербурский период в жизни Путина, его деятельность в Управлении делами Президента, Администрации Президента РФ, на посту директора ФСБ и главы Совета Безопасности, конечно, значительно расширили политический и экономический кругозор Путина.
Здесь мы подходим к важнейшему для главы государства вопросу об интеллектуальном капитале будущего Президента. Он особенно важен для страны, переживающий переломный и критический уровень своего развития, какой переживала России с конца XX в. В устоявшейся государственности он мог быть и ограниченным. Многие президенты США не отличались высоким интеллектуальным уровнем. Их интеллектуальная ограниченность компенсировалось относительной простотой задач и компетентностью государственного аппарата. Ни того, ни другого не было в России конца XX в.
На первый взгляд, позиции Путина здесь были не велики. Он не отличался рвением к учебе ни в школе, ни в вузе. Даже очень благожелательные его биографы и коллеги не отмечают большой (даже какой-либо) тяги к книге, гораздо больше была тяга к спорту. Ни о чем не говорит и защита им кандидатской диссертации в 1997 г., минуя магистратуру и аспирантуру. Даже очень благожелательно настроенный к Путину О. Блоцкий этот факт отмечает лишь двумя строчками, Он скорее говорит о качестве российского высшего образования в этот период. Очевидно, что интеллектуальный капитал накапливался в результате жизненного опыта, жизненных наблюдений и общения с интересными и образованными людьми, начиная с Собчака, которого он, судя по всему, очень уважал. Такой капитал ценен, но все же недостаточен для России этого периода.
Не хватало и административного опыта в центральном аппарате РФ. И это сказывалось на всей последующей деятельности Путина на посту Президента РФ и премьер-министра РФ.
Политические и экономические взгляды Путина накануне его избрания Президентом РФ отражены в его предновогодней статье в «Независимой газете» от 30 декабря 1999 г. Конечно, она писалась не им (точно неизвестно, кем же) но, безусловно, с учетом предвыборной риторики, отражала его взгляды.
В статье дана удручающая и совершено справедливая оценка плачевного состояния российской экономики в конце века. Тем не менее, Путин считает, что «несмотря на все трудности, мы вышли на магистральный путь, которым идет все человечество». Думаю, что это вполне искреннее отражение его позиции. Многие проблемы он связывает с пагубным влиянием советского наследия: «Сегодня мы пожинаем горькие плоды этих десятилетий – плоды как материальные, так и ментальные» (Путин, 1999).
Принимая неизбежность рыночных реформ и демократических преобразований, как магистрального направления всего мира, Путин подчеркивает необходимость учета исторических особенностей России: «Опыт 90-х годов красноречиво свидетельствует, что действительно успешное, не сопряженное с чрезмерными издержками обновление нашей Родины не может быть достигнуто простым переносом на российскую почву абстрактных моделей и схем, почерпнутых из зарубежных учебников. Не приведут к успеху и механическое копирование опыта других стран». Хотя таких утверждений не было у Ельцина, нельзя сказать, что они были чужды ряду либеральных экономистов России. Очень много об этом писал в том же ключе и более конкретно еще в 1994 г. тогдашний помощник Ельцина по экономическим вопросам Александр Лившиц (Лившиц, 1994, с. 140–155). По этому пути вынужденно шли в ельцинский период и наиболее умные практики из этого же лагеря. Так, новое, – после смещения наследницы «государственника» В. Геращенко его последовательницы Парамоновой, – руководство ЦБ РФ в августе 1996 г. для предотвращения краха молодых и неопытных банков пошло на установление вместо 4 нормативов 13 нормативов (Финансы. Денежное обращение. Кредит, 1997, с. 360–366).
Однако, Путин не ограничивается спецификой экономики России. Он, в отличие от Ельцина, выдвигает «российскую идею» как способ консолидации населения России вокруг исконных, традиционных ценностей, к которым он относит патриотизм, державность, государственничество, социальную солидарность. «Мне представляется, что новая российская идея родиться как сплав, как органичное соединение универсальных общечеловеческих ценностей с исконными российскими ценностями, выдержавшими испытанием времени», – заявил Путин. Оставалось только убедиться, насколько это возможно, ибо эти ценности сильно расходились по содержанию. Как видим, многие политические взгляды Путина сформировались уже к кануну его президентства и он не скрывал их. Возможно, либеральная часть политического класса рассматривало их как предвыборную риторику для привлечения традиционно настроенных избирателей.
Еще более определенно о своих взглядах Путин высказывается в разделе «сильное государство». Он пишет: «Мы находимся на том этапе, когда даже самая верная экономическая и социальная политика дает сбои при проведении ее в жизнь из-за слабости государственной власти. Ключ в возрождении и подъеме России находится сегодня в государственно-политической сфере». В то же время «сильная государственная власть в России – это демократическое, правовое, федеративное государство», и дальше указываются пути укрепления государства, среди которых: рационализация органов управления, отбор лучших специалистов, полнокровное гражданское общество, повышение роли и авторитета судебной власти, совершенствование федеративных отношений, активная борьба с коррупцией.
Принципиально новым здесь было (и совершено справедливым) именно ключевая роль государственно-политической сферы в возрождении России и рецепты, обоснованные и трудноосуществимые даже при большом желании и настойчивости,
В плане характера деятельности государства именно в экономике Путин заявил: «Ситуация требует от нас большей степени воздействия на экономические и социальные процессы». В этой связи он заявил о необходимости разработки долгосрочной общенациональной стратегии развития и о создании Центра стратегических разработок для выработки такой стратегии. В связи перспективами экономического развития, Путин с большой тревогой отметил огромное сокращение инвестиционной активности в 1990-е гг., что привело к «разрушению самих материальных основ экономики». Он также заявил о готовности проводить «активную промышленную политику, ориентированную на приоритетное развитие лидеров научно-технического развития».
Cреди явных пробелов программы можно отметить полный уход от вопросов подведения итогов приватизации, судьбы олигархического капитализма, сложившегося в результате приватизации в 1990-е гг. и способов борьбы с бедностью, о необходимости которой тогда говорилось. Эти вопросы, конечно, взаимосвязаны и имеют ключевое значение для возрождения России и обеспечения социальной стабильности. Думается, это не случайные проблемы, они были связаны с сильной зависимостью Путина от поддержки этими самыми олигархами в его приходе к власти, и с неясностью, чем можно их заменить. Что касается борьбы с бедностью, то вполне вероятно, что Путин считал ее результатом трудовой пассивности работающих и отсутствием средств для ее преодоления в отношении нетрудоспособных.
Суммируя, можно сказать, что программа Путина при сохранении многих основ сложившегося политического и социально-экономического режима предусматривала внесение в него серьезных корректив, основанных на традиционных российских механизмах. Они отражали понимание им уроков 1990-х гг. в РФ и особенностей истории России. Насколько удастся обеспечить это труднодостижимое (в силу зачастую их противоположности) сочетание должны были показать последующие действия нового руководства России. Следует обратить внимание на то, что эти новые намерения не были не только не поддержаны большей частью либерального крыла правящего класса, но и были не поняты им, о чем свидетельствует изумление Бориса Березовского, когда некоторые из них вскоре начали приводиться в жизнь. Очень многое зависело от последовательности применения намеченных мер и эффективности действия самого Путина и его окружения, всего государственного аппарата России, удачного выбора верхушки государственного аппарата. При этом приходилось на начальном этапе президентства действовать в обстановке сильнейшей экономической и политической нестабильности, включая террористическую деятельность чеченских сепаратистов, недостаточного авторитета среди правящего класса и власти самого Путина в первые годы его президентства. Многие шаги Путина в этот период определялись именно последним обстоятельством.
Успешность реализации намеченной стратегии зависела от качества российского государства в путинский период. Оно может быть в начале третьего срока охарактеризовано (как это было сделано применительно к финансовому сектору) самыми надежными показателями международных рейтингов. Так, при максимальной величине ранга качества государственного управления в 100, ранг России в 2013 г. был равен 19,6; по политической стабильности и отсутствии насилия – 22,3; эффективности работы правительства – 43,1; качества регулирования – 37,3; верховенства закона – 37,3; борьбе с коррупцией – 16,7. Все эти показатели на уровне заметно ниже среднего уровня списка из 200 стран мира.
Не лучше другие показатели качества государственной деятельности. Рассмотрю относящиеся к деятельности государства показатели глобального индекса конкурентоспособности для 2014–2015 гг. По защите прав собственности Россия занимала 120 место из 144; защите интеллектуальной собственности – 107; необоснованности расходования государственных средств – 102; общественном доверии политикам – 74; поборам и коррупции – 102; независимости суда – 109; фаворитизма в решении чиновников – 87; расточительности государственных расходов – 87; обременительности государственного регулирования – 111; эффективности законов в урегулировании споров – 110; прозрачности государственной политики – 68; организованной преступности – 101; надежности полицейской службы – 114. Как видно, подавляющая часть показателей также намного ниже среднего уровня.
В глобальном инновационном индексе из 125 стран несколько неожиданное 112 место по политической стабильности; 92 по эффективности государственного управления; 121 место по свободе печати; 100 по качеству регулирования; 116 по верховенству закона.
В рейтинге по показателям индекса сетевой готовности из 148 стран по политическому и административному окружению Россия в 2014 г. занимает 100 место (отдельные показатели не привожу – они повторяют предыдущие, демонстрируя лишь небольшие отличия в значениях).
В рейтинге экономической свободы из 178 стран Россия в 2015 г. занимала 143 место, в том числе: по правам собственности – 138; свободы от коррупции – 132; государственных расходов – 119; свободы от налогов – 44; свободы предпринимательства – 40; денежнокредитная свобода (по величине инфляции и контроля над ценами) – 174; свободе торговли (по внешней торговле) – 104; свободе инвестиций (иностранных инвестиций) – 158; финансовой свободе (эффективность банковской системы и независимость финансового сектора от государственного контроля и вмешательства) – 131.
В рейтинге стран «Свобода в мире» Россия в 2004 г. переведена из частично свободных в несвободные.
В связи с этими удручающими данными возникают два вопроса: 1) как их совместить с гораздо лучшими данными по экономике в анализируемый период (60 место по душевому ВВП, в среднем близкий к среднемировым за весь период темпы ВВП); 2) кто ответственен за эти удручающие результаты государственного управления.
По первому вопросу необходимо иметь в виду: 1) высокие мировые цены на нефть большую часть периода; 2) огромные резервы производственных мощностей и рабочей силы, образовавшиеся в 1990-е гг.; 3)высокая обеспеченность природными ресурсами. Все три фактора облегчили экономическое развитие в анализируемый период (Ханин и Фомин, 2017). Они стали исчерпываться к концу анализируемого периода.
Среди приведенных выше показателей международных рейтингов особое внимание привлекает крайне низкий уровень экономической свободы. Он полностью противоречит тому, что во главе экономического блока правительства и администрации Президента РФ все эти годы находились последователи Гайдара и Чубайса, что давало основание левым российским экономистам называть их либералами и именно с этим обстоятельством связывать провалы российской экономики. Впрочем, и сами эти руководители экономического блока относили себя к либералам и гордились участием в либеральных реформах. Где же на практике их либерализм? Судя по приведенным данным, это миф. Разве что удавалось избежать тотальной ренационализации экономики и установления директивных цен, что, впрочем, и не входило в планы руководителей Российского государства. Остается предположить отсутствие и возможности, и желания проводить настоящую либерализацию экономики у руководителей экономического блока правительства из-за того же низкого качества государственного управления. И оппортунизма этих деятелей, жертвовавших своим принципам (если они были) в угоду удобствам нахождения у власти. И, видимо, оправдывавшим себя отсутствием контроля над правоохранительной системой. Возможность выходы в отставку им в голову не приходила (отставка Волошина и Илларионова была в начале путинской эпохи).
Несомненно, что ключевую роль в деятельности российского государства в анализируемый период играл Президент Путин. Это определялось не только огромными конституционными полномочиями Президента РФ, но и быстро выявившимися авторитарными чертами в деятельности Путина, не встречавшего серьезного противодействия ни других ветвей власти, ни гражданского общества.
На посту Президента более ярко и полно проявились многие черты в деятельности Путина, выявившиеся уже в предыдущий период. Здесь следует отметить, что в отношении Путина практически нет мемуарной литературы его коллег, которая, в отличие от эры Ельцина, не позволяет определить многие черты государственной деятельности Путина: их приходится определять по фактической деятельности и доступным открытым источникам.
Начну с положительных сторон с точки зрения влияния на экономику. Как бы не относиться к политическому строю России при Путине, он обеспечил политическую стабильность в России (здесь глобальный инновационный индекс явно ошибается, неясно по какой причине), отсутствовавшую при Ельцине. Это проявилось в предсказуемости политического руководства, постоянного и уверенного лидерства партии Единая Россия, высокого рейтинга самого Путина в опросах общественного мнения, небольшого значения протестного движения. Нет необходимости доказывать важность политической стабильности для экономического развития. Оборотной стороной этой политической стабильности являлись потенциальные застойные явления в политике, ставшие быстро реальными в РФ в путинский период (в отличие от еще более авторитарных Ленина и Сталина, даже Хрущева) в виду слабый усилий Путина по приданию динамичности политической жизни и особенно кадровому составу государственного аппарата в его высшем звене.
Важнейшим недостатком государственной деятельности Путина явилось огромное преобладание тактики над стратегией. Оно определялось не только авторитарным характером власти, предполагающим ручное управление, но и интеллектуальными и личностными свойствами Путина. Cтратегия предполагает высокую гуманитарную и экономическую культуру, непрерывную работу над ее сохранением и преумножением. Повторюсь: в этом отношении Путин не отличался от многих современных ему глав государств и правительств западных и восточных государств и правительств. Но те чаще всего имели дело с уже устоявшимися политическими системами в отличие от лишь формирующейся в РФ. Правда, в программной статье Путина подчеркивалась важность определении стратегии. Был даже создан Центр стратегических разработок. Было принято множество общегосударственных, отраслевых и региональных стратегий. По их количеству Россия, возможно, была на первом месте в мире, но качество их было крайне низким. Начну с того, что они не опирались на достоверную статистическую базу, преимущественно на далекие от действительности данные Росстата. Не опирались они также на глубокие научные исследования эффективности политических и экономических институтов. Эти «стратегии» были хорошим способом обогащения для их разработчиков, но плохим ориентиром для экономической политики (Ханин, 2017а).
Слабость стратегического мышления особенно проявилась в отсутствии интереса к состоянию статистической службы РФ. Путин за все время его государственной деятельности всего 2–3 раза принимал руководителя Росстата. Тем более, никаких следов озабоченности состоянием статистической службы РФ в действиях и выступлениях Путина не обнаруживается. Между тем, статистическая служба обеспечивает государственное руководство наиболее важной информацией о состоянии экономики страны, а в СССР и РФ эта информация традиционно была исключительно искаженной. Но для осознания этого факта требовалась экономическая культура и хорошее экономическое образование. При Сталине недостоверность экономической информации со стороны ЦСУ в большой степени компенсировалось деятельностью огромной сети осведомителей спецслужб, контрольными органами. В РФ подобной деятельности либо вообще не было, либо эти контрольные органы были малоэффективны. Даже лучшая из них, Счетная Палата, занималась лишь частью экономических проблем. Но без надежной информации государственное руководство слепо, тем более в России, где обманывать начальство это традиционный вид спорта. Наши попытки заинтересовать исполнительную власть альтернативными оценками российской экономики оказались безрезультатными.
В качестве наиболее ярких примеров просчетов государственного руководства России, вызванных ошибочностью экономической информации, отмечу в хронологическом порядке совершенно нереальную из-за состояния физического и человеческого капитала поставленную в статье 1999 г. задачу обеспечения в течение 10–15 лет среднегодовых темпов роста ВВП в размере 8%. Так же можно отметить аналогичные ошибки в многочисленных прогнозах и стратегиях, запоздалое выявление угрозы кризиса в 2008 г., невыполнимые изза нехватки финансовых ресурсов и их ошибочного распределения между отдельными социальными группами майские указы Президента 2012 г., запоздание с выявлением кризиса в 2013 г., поспешные заявления о прекращении кризиса в 2016 и 2017 гг.
Стратегический характер имело практически отсутствие внимания к состоянию институтов научно-образовательного комплекса, что не позволяло не только реализовать поставленную в статье задачу ускорения научно-технического прогресса и подъема образования, но даже сохранении их прежнего низкого уровня.
Имеется основания предполагать, что Путин и в этот период не испытывал большого интереса и вкуса к повышению своего общекультурного, профессионального уровня. Он охотно многократно демонстрировал свою прекрасную физическую форму. Что касается интеллектуальной формы, то она демонстрировалась лишь в период пресс-конференций в виде быстрой и находчивой реакции на вопросы, редкой памяти на факты, которые были взяты из официальной статистики, литературной речи, пусть и с некоторыми вульгаризмами. О современных прочитанных научных или публицистических книгах или статьях, произведших на него сильное впечатление, Путин никогда не говорил.
Разумеется, в современном государстве его глава может восполнять недостатки собственных знаний, используя знания экспертов. Но их еще нужно удачно подобрать. К тому же, в России чиновники традиционно часто говорят не правду, а то, что в благоприятном свете представляет их деятельность. Сталин для получения более объектной картины опирался на спецслужбы (вспомним изумление Анисимова из «Нового назначения» Бека об осведомленности Сталина о качестве продукции в черной металлургии). Но и Ленин и Сталин, придя к власти и несмотря на огромную занятость текущими делами, еще очень много читали специальной литературы. Думаю, не только из природной любознательности, но чтобы иметь возможность составить компетентное собственное мнение, не дать себя обмануть. В западных странах, например в США, эта проблема решается проще благодаря наличию очень квалифицированных министров финансов и глав Федеральной резервной системы, пользующихся международным признанием экономических советников. В РФ таких невозможно было найти.
В качестве еще одного примера превалирования тактики над стратегией отмечу конфликт Путина с Ходорковским. Компания ЮКОС, возглавлявшаяся Ходорковским, по мнению компетентных знатоков нефтяной промышленности РФ, была в начале 2000-х гг. самой эффективной нефтяной компанией в РФ (Густафсон, 2017, с. 209–233). Ее глава Ходорковский, вдохновленный своими экономическими успехами и критически относящийся ко многим направлениям деятельности нового президента РФ, начал с ним политическую борьбу, опираясь в том числе на экономические возможности своей компании. Не имея возможности одолеть его в демократической политической борьбе, Путин обратился к административному ресурсу, сначала арестовав самого Ходорковского и его ближайших соратников, а затем разгромив и его компанию (Густафсон, 2017, с. 291–334). Это было прежде всего грубейшим нарушением прав собственности – основы рыночной экономики. Был дан ясный сигнал всем предпринимателям – право собственности ничто. Другим следствием дела ЮКОСа стала фактическая национализация этой компания, так как ее активы на практически неконкурсной основе были проданы государственной компании Роснефть, которая находилась под контролем Кремля. Таким образом, не только устранялся политический конкурент, но у власти дополнительно к Газпрому и Сбербанку появилась еще одна финансовая опора.
Следующая стратегическая слабость Путина заключалась в его кадровой политике. Даже верные политические решения действенны, если их осуществляют талантливые, инициативные и квалифицированные исполнители. Это могут себе позволить только очень крупные государственные деятели: талантливые и инициативные подчиненные часто спорят с начальством и их приходится убеждать. Нетрудно показать (это многократно делалось в российских СМИ), что при подборе кадров на федеральном и региональном уровне господствовали соображения политической лояльности, управляемости и часто просто приятельские отношения, связанные с прежней совместной службой или принадлежностью к внешней разведке и КГБ. Нельзя сказать, что эти особенности подбора кадров являлись изобретением Путина. Они были широко распространены при Брежневе и Ельцине со всеми проистекающими отрицательными последствиями. Особенностью путинского правления были лишь приоритет петербуржцев и силовиков (Крыштановская, 2004, с. 255–286). Последние по характеру образования и профессиональной деятельности не имели достаточной подготовки к гражданской деятельности, особенно в экономике. Вместе с тем усиление роли силовиков обеспечивало контроль над политической и экономической жизнью, политическую стабильность ценой замораживания общественной и предпринимательской активности.
Наиболее наглядно особенности кадровой политики Путина видны в характере глав правительств (Касьянов, Фрадков, Зубков, Медведев) и ключевых министров.
Из четырех глав правительств трое даже не имели экономического образования, хотя именно экономические вопросы занимали основную роль в деятельности российского правительства. Они не имели серьезных видимых заслуг до назначения на должность, эта сторона вопроса, очевидно, меньше всего принималось во внимание. Не было с их стороны серьезных инициатив. Населению не объяснялось, ни за какие заслуги они назначались, ни почему их смещали. Известным исключением для министров была долгое время деятельность Министра Финансов Алексея Кудрина. Будучи «питерцем», он сумел провести полезную налоговую реформу (Густафсон, 2017, с. 271–284) и создать стабилизационный фонд, сыгравший большую роль в смягчении последствий кризисов 2008 г. и 2013–2018 гг.. Тем не менее, и он проявил дефицит стратегического мышления, не озаботившись созданием долгосрочного фундамента российской экономики. И, конечно, грубо просчитался в 2008 г., назвав Россию оазисом экономической стабильности в мире. Столь же не имеющими серьезных заслуг и необходимой квалификации оказались, за редкими исключениями, другие высокопоставленные должностные лица этого периода: главы президентской администрации, помощники президента по экономическим вопросам. К редким исключениям можно отнести помощника президента по экономическим вопросам с 2006 г. Андрея Белоусова. Не блистали квалификацией и талантами главы Центрального банка В. Геращенко и С. Игнатьев, практически ничего не сделавшие для освобождения банковской системы от слабых и мошеннических банков. Главами крупнейших государственных корпораций Газпром, Роснефть, Ростех были назначены не имеющие ни профессионального образования, ни серьезного опыта хозяйственной деятельности Игорь Сечин, Алексей Миллер, Сергей Чемезов. Можно ли представить что-либо подобное с президентами транснациональных корпораций? И здесь бывали исключения в виде глав Аэрофлота или Сбербанка Савельева и Грефа.
Не лучше обстояло дело при подборе созданных с 2001 г. глав федеральных округов и назначаемых губернаторов. За исключениями таких губернаторов как Собянин, Тулеев, Савченко, еще двух-терх, они также не имели в прошлом серьезных заслуг и не показали их на губернаторском посту. Больше всего, возможно, оценивалась их политическая лояльность.
Кроме того, многие высокие должностные лица федерального и губернаторского уровня оказались замешаны в коррупции и были преданы суду. Это означает, что не проверялся перед назначением и их нравственный уровень. Не стану приводить конкретных фактов: во множестве они известны читателям из СМИ.
На всю государственную деятельность Путина, в том числе и отношение к провалившимся кадровым сотрудникам, полагаю, большое влияние оказало то обстоятельство, что взрослая жизнь его и его окружения пришлась на годы застоя с его атмосферой всепрощенчества и расслабленности в отличие от сталинского и даже хрущевского периодов.
С исчерпанием резервов экономического роста и под влиянием финансового кризиса на Западе ожидаемо разразился экономический и финансовый кризис в РФ, который оказался одним из самых тяжелых в мире. Этот кризис совпал с переходом полномочий Президента РФ от Путина к Медведеву. Спустя год после назначения Медведев изложил свое видение положения в России в статье «Россия, вперед!» (Медведев, 2008).
Статья, в сущности, представляет собой обвинительное заключение государственной и общественной системе, созданной в 2000-е гг., кстати, при его активном участии как многолетнего руководителя Администрации Президента РФ. Дав уничтожающую характеристику состояния российской экономики, как главной причины глубокого экономического кризиса, Медведев вслед за критикой предпринимателей обращается к критике государства и общества. По своей идейной направленности эта статья является полной противоположностью статьи Путина конца 1999 г.: вместо обоснования необходимости усиления роли государства – показ неблагоприятных последствий такого усиления. Он указывает на «вековую коррупцию, с незапамятных времен истощавшую Россию. И до сих пор разъедавшую ее по причине чрезмерного государства во всех сколько-нибудь заметных сферах экономической и иной общественной деятельности». Он осуждает «широко распространенные в обществе патерналистские настроения. Уверенность в том, что все проблемы должно решать государство».
Статья Медведева является прославлением преимуществ свободы («свобода лучше, чем несвобода», как он говорил еще в предвыборный период) и демократии по сравнению с авторитаризмом, молчаливо признаваемой как характеристика современной политической системы России. Он связывает ее прогресс с успехами в экономике: «Чем «умнее», интеллектуальнее, эффективнее будет наша экономика… тем свободнее, справедливее, гуманнее будет наша политическая система, общество в целом». «Политическая система России также будет предельно открытой, гибкой и внутренне сложной. Она будет адекватной динамичной, подвижной, прозрачной и многомерной социальной структуре. Отвечать политической культуре свободных, обеспеченных, критически мыслящих, уверенных в себе людей». Много говорилось о важности правовой защиты прав граждан от «коррупции, порождающей произвол, несвободу и несправедливость», «нам предстоит создать современный эффективный суд, действующий в соответствии с новым законодательством о судоустройстве и опирающийся на современное правопонимание». В статье подчеркнуто много говорилось о важности сотрудничества с западными странами в политике и экономике в противовес их критике его предшественником: «Опасен путь конфронтации, самоизоляции, взаимных придирок и претензий».
Самым слабым пунктом в этой программе было отсутствие маршрута к светлому будущему от патерналистского настоящего. Неясно было и к каким последствиям оно приведет. Так, надежда на созидательные возможности инициативы граждан разбивались, к примеру, в области экономики, его же уничтожающей характеристики современной российского предпринимательства. Приведу цитаты: «Отечественный бизнес, за малым исключением не изобретает, не создает нужные люди вещи и технологии. Торгует тем, что сделано не им – сырьем либо импортными товарами. Готовые же изделия, произведенные в России, в основной массе пока отличаются крайне малой конкурентоспособностью». «Энергоэффективность и производительность труда большинства наших предприятий позорно низки. Но это полбеды. Беда в том, что это не очень волнует владельцев, директоров, главных инженеров и чиновников». «Многие предприниматели озабочены не поиском талантливых изобретателей, не внедрением уникальных технологий, не созданием и выводом на рынок новых продуктов, а подкупом чиновников ради получения «контроля над потоками» перераспределения собственности». И что с этим делать, кроме замены отечественных предпринимателей зарубежными? Но и некоторые отечественные успешные предприниматели нередко сидели в тюрьме (как Михаил Ходорковский).
Практическая деятельность президента Медведева и правительства Путина в период президентских полномочий Медведева очень слабо содействовала реализации обширных либеральных и структурных реформ, намеченных в статье «Россия, вперед!» Не было каких-либо серьезных изменений к лучшему в отношении раскрепощении творческого потенциала российского общества и отдельных ее граждан. Об этом и говорят печальные итоги международных рейтингов России. Наиболее заметными действиями в области экономики была борьба с экономическим кризисом путем заливания деньгами терпящих крах банков и крупных производственных компаний. Это помогло спасти их от банкротства дорогой ценой сохранения неэффективности: уже в последующие годы многие из этих банков пришлось все-таки ликвидировать или санировать. В области ускорения научно-технического прогресса наиболее заметной акцией было формирование технополиса Сколково, оказавшееся крайне неэффективным и расточительным (что подтвердили проверки Счетной палаты РФ). Не принесло сдвигов и последующее третье президентство Владимира Путина. Весь период с 2008 по 2017 гг., по нашим с Д. А. Фоминым оценкам, был периодом экономического спада и деградации физического и человеческого капитала РФ (Ханин и Фомин, 2017).
Усиление роли государства в экономике авторитарными методами в ряде находящихся к кризисном состоянии государств мира действительно оказало положительную роль и даже привело к экономическому чуду в некоторых из них (Тайвань, Сингапур, Южная Корея, некоторые другие). Но это было связано с наличием во главе этих государств выдающихся государственных деятелей, подбором талантливых исполнителей, сильнейшей борьбе с коррупцией, при широкой экономической свободе и оригинальных формах производственных и финансовых институтов. Ни одно из этих условий не имелось в путинской России. Отсюда и противоположный результат.
1.2. Законодательная власть
В жестко-авторитарных государствах парламент либо отсутствует, либо (как в СССР) играет чисто номинальную роль. В РФ, однако, был мягкий авторитаризм, который требовал наличия парламента. Требовалось лишь, чтобы он причинял минимум неудобств исполнительной власти. Постепенно этого удалось добиться. В отношении Государственной Думы это было достигнуто путем воздействия на деградировавшие политические партии и избирательный процесс, вплоть до фальсификации результатов выборов. В результате постепенно Государственная Дума стала ручной. Предлагаемые исполнительной властью законы и Государственный бюджет принимались быстро и с минимальными изменениями от первоначального текста. Еще больше деградировал Совет Федерации. Чтобы сделать его управляемым с середины 2000-х гг. был изменен порядок его комплектования. Он стал комплектоваться из представителей местных законодательных органов, контролируемых губернаторами, которые в свою очередь практически полностью контролировались федеральной властью. Таким образом, он стал еще больше ручным, чем Государственная Дума. Он стремительно утверждали законы, принятые ранее Государственной Думой, или такие важнейшие внешнеполитические решения, как ввод войск в Крым (буквально за несколько часов при минимальном превышении кворума).В таких безвластных парламентских структурах не требовались яркие и квалифицированные люди. В отличие от 1990-х гг., когда их там было немало. Состав Государственной Думы стал заполняться спортсменами, актерами и «бизнесменами» из мира организованной преступности, покупавшими внесение в партийные списки для получения парламентской неприкосновенности как гарантии от уголовных преследований. Они вполне годились для механического подымания рук. Квалифицированные эксперты низко оценивают качество многих законов.
В качестве иллюстрации слабости законодательной власти отмечу неудачу моих попыток заинтересовать обе палаты альтернативными экономическими оценками. В конгрессе США это, скорее всего, привело бы, как минимум, к парламентским слушаниям.
В демократических странах слабость исполнительной власти компенсировалась сильной законодательной властью, которая могла исправлять ее ошибки и при необходимости ее менять. В РФ в путинскую эпоху это было невозможно.
Оценивая уровень власти в России в настоящее время, видные политологи и журналисты Владимир Соловьев и Николай Злобин, симпатизирующие, кстати, Путину, делают обоснованный вывод о «катастрофическом падении уровня профессионализма. Тот колоссальный уровень серости, который невооруженным взглядом виден в российской Думе и вообще во власти, связан главным образом с тем, что профессионалов там практически нет» (Злобин и Соловьев, 2014, с. 191). Задумываясь над эффективностью законодательной власти в современной России на федеральной и местном уровне, задаешься вопросом: не дешевле ли было бы вообще обойтись без нее? Огромная экономия средств от бессмысленной избирательной компании и ее содержания.
1.3. Cудебная власть
Ошибки исполнительной и законодательной власти может, хотя бы частично, исправить независимая судебная власть. В Советском Союзе такое в принципе было практически невозможно, разве что в отношении мелких дел, никак не задевающих власть. Членство практически всех судей в КПСС делали их игрушками в руках партийных органов. Конституция РФ провозгласила независимость судебной власти, неприкосновенность и несменяемость судей. Был даже создан Конституционный Суд, полномочный оценивать конституционность решений и действий исполнительной и законодательной власти.Однако уже одна только зависимость судебной власти от исполнительной в решении многих вопросов материального обеспечения деятельности судов сохраняла большую зависимость судов от исполнительной власти. Назначение членов высших федеральных судей по представлению Президента Советом Федерации делало их подконтрольными исполнительной власти при ее контроле над Советом Федерации, что и произошло в 2000-е гг. Постепенно и Конституционный Суд, относительно независимый в первой половине 1990-х гг., во второй половине 1990-х и особенно в 2000-е гг. стал все более зависеть от исполнительной власти, стал практически подконтрольным ей. Подконтрольность судей обеспечивалось также (и в первую очередь) их традиционным низким моральным уровнем, сформировавшимся еще в советский период подчинения партийной власти. Вследствие низкого морального уровня и изза низкой оплаты труда, сохранявшейся довольно долгое время, судьи были склонны к получению взяток при решении дел. Эта причина была настолько значительной, что Медведев в статье «Россия, вперед!» поставил (и тут же отверг) вопрос о тотальной замене всех судей. При крайне низком уровне юридического образования такая замена вряд ли привела бы к оздоровлению судебной системы.
2. Общество
2.1. Четвертая власть (средства массовой информации)
В демократическом обществе важнейшим инструментом защиты граждан и общества от злоупотреблений исполнительной власти и ошибок исполнительной и законодательной власти являются независимые средства массовой. Напомню, в качестве примера, об огромной роли СМИ в деле Дрейфуса во Франции, о «разгребателях грязи» в США в начале XX в. в борьбе со злоупотреблениями монополий и органов власти в США, об обнародовании бумаг Пентагона в 1969 г., о роли СМИ в прекращении войны во Вьетнаме и в придании огласки «Уоторгейтского скадала» в период президентства Никсона. Ведущие СМИ, опираясь на талантливых и образованных журналистов и экспертов способны поправить ошибочные действия исполнительной и законодательной власти и помочь выработать правильные решения. Напомню о деятельности таких американских журналистов, как Липпман, Рестон, телевизионный журналист Кронкайт. Журналисты нередко более осведомлены о жизни в своей стране и других странах, чем ученые, разведчики и дипломаты. Только в качестве примера (одного из многих): в книге «Русские», вышедшей в 1976 г., Хедрик Смит (Hedrick, 1976) рассказал о жизни в России намного глубже, чем подавляющее большинство советологов и разведчиков западных стран. Для ведущих качественных СМИ талантливый журналист это главный актив в конкурентной борьбе за внимание читателей и месте в обществе, правящем классе.В советском обществе печать была подчинена партии, журналисты рассматривались прежде всего как подручные партии. Но при этом от неетребовалось вскрытие недостатков в деятельности местных органов власти и министерств, предприятий, а от иностранных журналистов квалификация в освещении и критике жизни капиталистических стран. Cохранялась и известная конкуренция за внимание читателей в борьбе за большие размеры подписки. Поэтому в советских СМИ наряду с большим числом посредственных журналистов имелось немало ярких и высокообразованных журналистов, нередко с большим жизненным опытом, которые, даже сталкиваясь с большими цензурными проблемами, сообщали читателям (а нередко и разведке) много важного о жизни в СССР и зарубежных странах. Для меня, например, статьи Василия Селюнина о работе промышленных и строительных предприятий для понимания советской экономики дали намного больше, чем учебники и научные работы советских экономистов. В период перестройки, когда были сняты цензурные рогатки, СМИ приобрели огромный авторитет, заработанный на разоблачении язв советского общества. Об этом говорили огромные тиражи печатных СМИ и огромный интерес к электронным СМИ, Многие журналисты стали кумирами советских людей.
В постсоветский период, к сожалению, СМИ утеряли свой прежний авторитет и влияние. Здесь, прежде всего, сказалось обнищание населения, для которого приобретение СМИ и даже время на чтение печатных СМИ стало роскошью. Но сказалось и интеллектуальная и образовательная деградация населения. В результате тиражи печатных СМИ сократились в десятки, а по отношению к толстым журналам в сотни и даже тысячи раз. Поэтому многие журналисты превратились в нищих, от нищеты их могли спасти только заказные статьи, далекие от моральных стандартов журналистики. Самых непокорных журналистов просто убивали: по числу убитых журналистов РФ заняла одно из первых мест в мире. Телевизионные же СМИ практически полностью попали под контроль исполнительной власти и обслуживали ее интересы. В этих условиях позитивная роль журналистики сводилась к минимуму. Тем не менее, на обоих идеологических флангах российского общества сохранялось некоторое число честных и влиятельных среди очень небольшого круга читателей печатных СМИ. Но в России так и не удалось создать ежедневное печатное СМИ хотя бы близкое по качеству и авторитету таким западным, как Нью-Йорк таймс в США, Таймс и Гардиан в Великобритании, Фигаро и Монд во Франции, Ди Вельт и Франкфуртер Альгемайне в Германии. Даже лучшая ежедневная газета – «Российская газета», заметно им уступает.
Предоставлю слово очень популярному российскому телевизионному и радио журналисту, близкому к Путину, Владимиру Соловьеву: «СМИ стали превращаться во что угодно – только не в четвертую власть – никого не волновало, что говорят журналисты. И сами они никаких «расследований» не проводили: ценилась только личная преданность и попытки не вскрыть нарушения, а угадать, к каким последствиям это приведет» (Злобин и Соловьев, 2014, с. 20).
Читатель, надеюсь, не посетует на меня, что я проиллюстрирую свои соображения о роли СМИ все той же проблемой объективной экономической информации. Не потому, что это сфера моих профессиональных интересов. А прежде всего потому, что этот вопрос имеет огромное значение для жизни страны. Но хотя бы из соображений популярности, успехов в конкуренции они просто обязаны этим заинтересоваться. Так вот, наши с Д. А. Фоминым многократные попытки заинтересовать печатные СМИ этой проблемой в 2000-е гг. заканчивались неудачей, CМИ их просто не воспринимали. Нового Селюнина или Аграновского в них не нашлось. Положение несколько изменилось только в 2016–2017-е гг. Кое-что меняется к лучшему благодаря независимым электронным СМИ, выступающим с короткими передачами, и блогам. Но их влияние пока, как правило, не велико.
2.2. Политические партии и общественные организации
В демократической системе политические партии являются центром политической жизни. Они с помощью симпатизирующих им экспертов вырабатывают концептуальные направления экономической и социальной политики, внешней политики. В стенах парламента и вне его систематически пропагандируют свою позицию, стремясь привлечь симпатии избирателей. По идейным соображениям и в расчете на политическую карьеру в партийной жизни принимают активное участие молодые активные и образованные люди, формируя интеллектуальный капитал партии и будущей, после победы на выборах, власти.В авторитарной системе политические партии и общественные организации, как и СМИ, являются досадной помехой исполнительной власти. Их терпят лишь из милости, нежелания прямо нарушать конституцию и шокировать мировое общественное мнение. Но если выборы, во многом, превращаются в фарс, смысл в легальных политических партиях теряется. Поэтому интерес к их деятельности катастрофически уменьшается. Для амбициозных молодых людей партийная жизнь теряет свою привлекательность. К этому добавляются малые традиции партийности в России. Вследствие указанных причин, в 2000-е гг. партийная жизнь замирает. Партии пробуждаются от спячки на 2–3 месяца в предвыборный период и снова погружаются в нее после их завершения. Исход выборов зависит от использования административного ресурса, а не от обоснованности программ и предыдущей деятельности партии. Профессиональная партийная деятельность привлекает посредственностей, не имеющих возможности реализовать себя в других областях деятельности. Потом эти посредственности перемещаются в федеральные и местные законодательные собрания, определяя уровень их деятельности, – круг замыкается.
Для иллюстрации убожества российских партий приведу пример с нашей с Д. А. Фоминым попыткой в период избирательной компании в Государственную Думу в 2007 г. донести до участников данные о наших исследованиях по альтернативным оценкам российской экономики. Они должны были заинтересовать оппозиционные партии, как минимум для разоблачения партии власти, поскольку альтернативные оценки были намного ниже данных Росстата. Только одна партия (Яблоко) откликнулась, поблагодарив за внимание. Как говорится, комментарии излишни.
Несколько больше пользы от общественных организаций (особенно экологических). Подавляющее большинство из них не представляют серьезной угрозы для власти, их терпят. Эти общественные организации проявляют инициативу в решении многих вопросов повседневной жизни населения, в них канализуется без риска для власти общественная активность части населения, особенно молодежи. Если же эти организации занимаются опасной для власти деятельности, например правозащитной и пацифистской, их преследует также как несистемные партии и организации.
Подводя итоги деятельности государственной власти и институтов гражданского общества, приходишь к грустному выводу, что Россия представляет собой почти пустыню в отношении институтов, способных к созидательной деятельности в интересах общества и его будущего. К аналогичному выводу пришел в начале 2018 гг. проправительственный журнал «Эксперт» (Гурова, 2018). Тем не менее, страна живет, удовлетворяя самые необходимые потребности населения и даже проявляя невиданную ранее внешнеполитическую активность. Как это объяснить? Я сознательно сказал «почти», «почти пустыню». Один институт все же живет и созидает. Это предпринимательство России: лучше всего частное, но и государственное. При том в неблагоприятных условиях законодательного хаоса, высоких налогов и административного произвола. Больше всего преуспевшее в сфере бытовых услуг и сырьевых отраслей, но также и в пищевой промышленности и сельском хозяйстве. Далеко не эффективное, в том числе и по собственной вине из-за жадности и неумелости. Его усилий хватает лишь на то, чтобы после бурного роста в 1999–2007-е гг. удержаться на умеренном (в 1% ежегодно) сокращении ВВП в меру сокращения физического капитала в течение последних десяти лет, которое легко может перерасти в гораздо более крупный кризис при неблагоприятных внешних условиях (Ханин, 2013a, с. 6–22; 2013b, с. 9–28; 2015, с. 6–19, 2017c, с. 18–38). И, конечно, сюда же относятся миллионы рядовых тружеников, добросовестно, честно, при минимальной оплате выполняющих свои обязанности (Ханин, 2017b).
3. Причины деградации институтов российского государства и общества
Я рассмотрел три ключевых института обеспечении экономического развития: один традиционный для России (государство) и два современных (общество и финансовые). Выяснилось, что все три находятся в крайне неудовлетворительном состоянии. В чем причина такого положения? Большинство российских и западных исследователей, отвечая на этот вопрос, как мне представляется, рассматривают частные вопросы, связанные с теми или иными конкретными ошибками в формировании этих институтов в постсоветский период. Мне представляется этот путь малоплодотворным. Было испробовано множество путей реформирования, и все они оказались мало результативными в отличие от похожих по исходным позициям бывших коммунистических стран Восточной Европы и Юго-восточной Азии, даже Монголии. Видимо, были какие-то общие причины.При том, я не считаю постсоветский период абсолютно бесплодным для экономики. Удалось создать какую-никакую рыночную экономику, что в конце 1980-х гг. многим (и мне тоже) казалось фантастикой. Появились многие ее институты и, главное, реальные предприниматели. Страна избавилась от терзавшего ее 70 лет товарного дефицита и ужасной сферы услуг. Фактически произошла продуктивная демилитаризация экономики. Но цена была очень высока и в экономической и социальной сфере (это хорошо известно, не стану повторять). Главное, экономика на новом витке вернулась к экономическому кризису в отличие от тех же в прошлом коммунистических стран. И вся сложившаяся структура российской экономики и общества препятствует преодолению этой опасности даже в большей степени, чем в начале перестройки, когда существовали и большие резервы интеллектуального капитала и структурной перестройки экономики, хотя бы через конверсию ВПК. Принципиальная трудность состоит в том, что постсоветская экономика создавалась преимущественно как результат распада советской экономики и на ее материальной и интеллектуальной основе, а новую придется создавать преимущественно на новой базе, что несравненно и сложнее, и дороже. Ломать – не строить. Структурно экономика РФ в настоящее время напоминает экономику СССР в конце 1920-х гг., неспособную обеспечить современный экономический рост.
Первой по важности общей причиной кризисного состояния экономики и общества я считаю особенности состояния населения современной России. Оно является результатом географических и исторических особенностей развития России в течение многих веков, огромных демографических потерь в XX в. и начале XXI в. (по моим примерным подсчетам в 70–80 млн человек), деградации образования и культуры в постсоветский период. Из ханжеских соображений эта причина редко анализируется. Огромное внимание ей с начала 1990-х гг. уделял в своих публикациях применительно к русскому народу выдающийся философ и социолог Александр Зиновьев, заслужив от «патриотов» звания русофоба (Зиновьев, 1995, с. 372–383; 2003, с. 453). Он рассказывает о своей записке Андропову (видимо, до эмиграции, то есть в середине 1970-х гг.): «Я писал, что сама идея «догнать» и «поднять» утопична, ибо «догонять» и «поднимать» надо не с воображаемым, а с наличным человеческим материалом. А он неадекватен самой задаче. Он имеет недостаточный интеллектуальный и изобретательский потенциал для этого и слишком низкую степень надежности. Я подчеркивал при этом, что речь идет не об отдельных умных. талантливых и надежных людях, таких у нас много, а о десятках миллионов людей. А это не что иное, чем ум, талант и надежность отдельных людей. Это образ жизни народа. Но сказанное не означает отказ от соревнования с Западом. Нужен просто другой путь, адекватный нашему социальному строю и наличному человеческому материалу… Надо организовать дело так, чтобы его исполнение зависело в минимальной степени от личных качеств людей. Чтобы вступил в силу принцип, что если дело както выполняется, то это само по себе достаточно считать удовлетворительным, а если дело не выполняется на некотором минимальном уровне, то оно не выполняется вообще. Надо отдать преимущество «грубой» технологии, к которой предъявлять тот же упрощенный критерий. Чтобы с ней справлялись масса людей с наличными данными. Чтобы ее труднее было испортить... Что кается видов деятельности, предполагающих материал более высокого качества чем прочее население, то надо создавать своего рода общество второго порядка с особыми условиями» (Зиновьев, 1995, с. 378–379). На закате перестройки об этом писали известные экономисты В. Криворотов и Сергей Чернышев, писавшие под псевдонимом О. Платонов. В. В. Криворотов говорил в беседе с корреспондентом журнала «Новое время» в 1990 г.: «Если честно отвечать, то сейчас некому строить экономику. Индустриализация, или реформы, или перестройка, назовите, как угодно, предполагают того кто все это делает. Вот этого кто просто нет, он отсутствует» (Платонов, 1990, с. 357). С. Чернышев писал: «У нас 100 миллионов маргиналов. Наше общество на самом деле общество маргиналов, они у нас составляют большинство» (Платонов, 1990, с. 371-373). Говоря о рыночных реформах он тогда же предсказывал: «После этого, во-первых, будет грандиозный бардак, во-вторых, мы при этом, в лучшем случае, продвинемся с 10 годов 17 века до 30 годов того века. Неизбежны тяжелейшие социальные последствия» (Платонов, 1990, с. 367–368). Он же, обсуждая состояние общественных наук, писал: «Мы находимся в состоянии полного непонимания того, что же надо делать. Непонимание от начала до конца. Мы не понимаем буквально ничего» (Платонов, 1990, с. 375).
Выдающийся советский политолог Г. И. Мирский также связывает безобразия ельцинского периода с позднесоветским наследием: «Надо поставить принципиальный вопрос: откуда в этой огромной стране могли взяться десятки тысяч честных, добросовестных, компетентных чиновников, администраторов, директоров предприятий, способных противостоять соблазну легкого и безнаказанного криминального обогащения, этому страшному соблазну коррупции в условиях инфляции и обвального падения уровня жизни? Тот, кто в состоянии представить себе типичный психологический образ советского чиновника легко ответит на этот вопрос: таких людей могло быть лишь незначительный процент... Никакого другого капитализма рухнувшее советское общество породить не могло. Общественная мораль, чувство долга, гражданская ответственность, уважение к закону, религиозные нормы – да откуда все этому было взяться? Все это давно было вытравлено, отброшено, затоптано. Поэтому и капитализм, который стал зарождаться и не мог быть ничем иным как квазикапитализмом – уродливым, криминальным, воровским и спекулятивным» (Мирский, 2001, с. 324–325, 330–331).
К сожалению, многие пороки позднесоветского общества усугублялись в постсоветский период. Усиливалась деградация человеческого капитала. Эмигрировала большая часть еврейского и немецкого населения, очень значительная часть наиболее творческой научной интеллигенции. Подавляющее большинство лауреатов наиболее престижных международных научных премий оказались за границей. Чудовищно деградировало высшее образование (Фомин, 2008, с. 95–110; Густафсон, 2017, с. 81–94; Ханин, 2008, с. 75–92; Теплухин, 2008, с. 121–132). Упадку культуры содействовало развращающее влияние телевидения, сознательно ушедшего от своей воспитательной и образовательной функции в угоду пустой и часто пошлой развлекательности в отличие, справедливости ради, от советского телевидения. В результате катастрофически понизился интеллектуальный и моральный облик населения России. Наиболее наглядным отражением этого являются почти пустые библиотеки и книжные магазины.
В этом море растущего бескультурья и невежества буквально тонут небольшие островки культуры и образования в виде талантливых выпускников лучших российских и иностранных вузов, оставшихся осколков советского высшего образования. В условиях острой нехватки собственного человеческого капитала тем более следовало ценить иностранную техническую и иную интеллектуальную помощь. Это долгое время имело место в постсоветской России, как показали Густафсон и Теплухин, на примере нефтяной промышленности и на примере формирования экономических реформ (Густафсон, 2017, с. 168–200, 422–461; Теплухин, 2008, с. 58–60). Но в атмосфере антизападной политики и пропаганды после событий вокруг Украины эти возможности все более упускаются.
Деградирующая культура является естественной основой архаичной политической системы и слабой общественной и экономической активности.
Заключение
Мною были рассмотрены три ключевые для российской рыночной экономики институциональные области: финансовый сектор, государство и общество. С помощью качественного анализа и международных рейтинговых оценок было показано, что они находятся на крайне низком уровне. Он был объяснен тяжелыми для человеческого капитала последствиями демографических потерь XX в. Указанные институциональные условия позволяли обеспечить экономический рост на восстановительном этапе развития экономики при высоких ценах на нефть, но после его завершения и снижения этих цен российская экономика закономерно вступила в период медленного, но неуклонного скольжения вниз. Особое внимание было уделено характеристике качеств Путина как основного субъекта российской политики. Было показано, что он исчерпал свои возможности. Хуже всего то, что почти все рассмотренные институты (кроме, частично и с большими оговорками, предпринимательства) оказались недееспособными, возникла институциональная пустыня.Можно ли остановить это скольжение вниз? Ясно, что крайне трудно. Предлагаемые в виде официально признанных экономических программ пути не обеспечивают такого выхода в силу отсутствия в них системного качественного анализа состояния институтов, человеческого капитала и объективной оценки состояния экономики. Очевидно, что нужен свежий подход, учитывающий эти недостатки официальных программ, и свежие люди и институты для его проведения. Априори нельзя исключать, что найдутся и программы, и люди, и институты. Неясно, как эти люди могут возглавить страну. Здесь приходится надеяться на «черного лебедя», который выручал в прошлом Россию в критические периоды.
Список литературы
Блоцкий О. (2002). Владимир Путин, Дорога к власти. Книга вторая. М.Гурова Т. и Скоробогатский П. (2018). Выйти из обороны // Эксперт, № 3.
Густафсон Т. (2017). Колесо фортуны. Битва за нефть и власть в России. М.
Зиновьев А. (1995). Русский эксперимент. М.
Зиновьев А. (2003). Катастройка. М.
Злобин Н. и Соловьев В. (2014). Русский вираж. Куда идет Россия. М.
Крыштановская О. (2004). Анатомия российской элиты. М.
Лившиц А. (1994). Экономическая реформа в России и ее цена. М.
Матрица Т. (2008). До и после первого миллиона. М.
Медведев Д. (2009). Россия, вперед! // Российская газета от 11 сентября 2009.
Мирский Г. И. (2001). Жизнь в трех эпохах. М.
Платонов О. (1990). После коммунизма. М.
Путин В. (1999). Россия на рубеже тысячелетий // Независимая газета от 30 декабря 1999 года.
Финансы. Денежное обращение. Кредит (1997) // Под ред. Л.А. Дробижевой. М.
Фомин Д. А. (2008). Высшее образование: в поисках смысла // Свободная мысль, № 2.
Ханин Г. И. (2008). Высшее образование и общество // ЭКО, № 8, 9.
Ханин Г. И. (2013a). «Полипластик»: маленькая картина для уяснения очень больших вопросов (и появления новых) // Вопросы регулирования экономики, т. 4, № 2.
Ханин Г. И. (2013b). Современная российская буржуазия (опыт экономического эскиза) // Terra economicus, т. 11, № 1.
Ханин Г. И. (2014). Экономическая история России в новейшее время. Российская экономика в 1992–1998 годы. Новосибирск.
Ханин Г. И. (2015). Как с нуля создать лидера промышленной отрасли в России и мире: ответы и загадки (о книге Сергея Колесникова и Игоря Альтшуллера «Техноникль – главная тема» // Вопросы регулирования экономики, т. 6, № 1.
Ханин Г. И. (2017а). Почему непрерывно проваливаются «стратегии» и «программы» в России // Московский комсомолец от 6 апреля 2017 года.
Ханин Г. И. (2017b). Почему Россия до сих пор не рухнула? Khaningrigorii blogspot.ru
Ханин Г. И. (2017c). Магнаты современной российской экономики во второй половине 90-х годов и в 2000-е годы // Terra economicus, т. 15 № 2
Текст статьи приводится по изданию: Ханин Г.И. Институциональные условия развития российской экономики в 1999-2016 годы // Journal of Institutional Studies. 2018. Т. 10. № 1. С. 59-79.